Как поместить во флакон всю Венецию с ее светом, соленым воздухом, роскошью и декадансом, а заодно вложить в него ключ от тайного зимнего сада над лагуной, знает парфюмер Hermès Кристин Нажель . Она придумала Un Jardin sur la Lagune
Текст: Алена Пономаренко
Венеция захватывает еще с воздуха. Кажется, вот только что были облака, сумрак, промозглая сырость и голые горы. И внезапно снисходит сияние. Солнце заливает лагуну, над которой летит самолет, вода внизу кажется турмалиновой, а свет – осязаемым. И это главный спецэффект города. На кураторской экскурсии в Музее Ханенко Елена Живкова как-то рассказывала, что художники, перебравшись через Альпы и видя этот свет, были так шокированы, что меняли манеру письма – и работали, как одержимые, чтобы запечатлеть окружающую красоту.
Спустя полчаса яхта швартуется у палаццо Gritti. Это дворец, в самом прямом и утилитарном смысле (насколько дворец в принципе может быть утилитарным), принадлежавший знаменитому семейству Гритти. Тут обожал останавливаться арт-директор американского Vogue Александр Либерман. В моем номере – кровать с балдахином, мраморная ванная (банные принадлежности – Hermès), зеркала и люстры муранского стекла. И в этом нет ничего нарочитого – обычная роскошь.
В номере я нахожу клубнику – и приглашение в секретный сад. До назначенного часа еще целые сутки, так что я отправляюсь гулять.
Тихие пустые церкви с росписями Тинторетто, деревянные исповедальни, которые почему-то пахнут медом; каналы, дворцы, деревья. И синее, пронзительно синее небо. Я не первый раз в Венеции, но такой – прохладной, отстраненной, устремленной в вечность, – ее не знала. И от этой пронзительной красоты хочется плакать.
Наконец, наступает тот самый миг. Журналистов со всего мира рассаживают в лодки – и куда-то везут по Гранд-Каналу. Скоро становится ясно – мы плывем на Джудекку, самый большой остров Венеции. Солнце заливает лагуну; селфи в этом свете получаются просто нереальными. Лодка паркуется у небольшого мостика.
Мостик ведет к деревянной калитке, через которую попадаешь в сказочный английский сад. Он кажется диковатым, немного заброшенным. Такие декорации мог бы создать Тим Бартон; их можно было бы найти в какой-нибудь книге английских гравюр XVIII века. Но чтобы все это великолепие существовало на самом деле – просто немыслимо.
Гостей поят травяным чаем (чашки, разумеется, Hermes), выдают айподы – и оставляют наедине с собой. В наушниках слышен мягкий, нежный голос Кристин Нажель, главного парфюмера Hermès. "Я хотела найти сад. Я мечтала о нем".
"Как-то мне попалась история – история венецианского сада над водой, с видом на лагуну. Это подстегнуло мое любопытство". Кристин удалось узнать, что в 1884 сад на острове разбил английский джентльмен Фредерик Эден – так и случилось, что сад теперь называют Эдемским. Энтони Эден, служивший премьер-министром в 1955-57, был его внучатым племянником. Но не этим, конечно, Фредерик прославился. А тем, что на скудных, соленых венецианских почвах он вздумал создать настоящий английский сад – и преуспел. Не без помощи своей жены Кристин. У Кристин садоводство было в крови: ее сестра Гертруда Джекилл была выдающимся ландшафтным дизайнером своего времени и издала 8 книг по теме.
Сад менял хозяев; в их числе были принцесса греческая Аспасия и ее дочь Александра, последняя королева Югославии. В 1979 году его купил австрийский архитектор и художник Хундертвассер, большой поклонник естественной красоты. И дал растениям расти свободно. После его смерти в 2002 сад совершенно закрыт для посещений.
Исключение сделали только для Кристин Нажель (и то после того, как она забросала письмами фонд, который сейчас отвечает за сохранность сада – он все-таки входит в число национальных памятников Италии). И вот теперь – для журналистов. "Люблю Hermès за то, что он способен открыть двери, которые раньше считались закрытыми", – говорит моя коллега. So true.
Я бреду по этому самому саду. Над Венецией садится солнце. Такого особого золотого света, кажется, просто не существует в природе. Лучи прошивают его насквозь – диковатые заросли вечнозеленых питоспорумов, вековые магнолии, каменные скамейки, фонтан. Из земли пробиваются первые маргаритки, пахнет зеленью, соленой водой и почвой, корнями и влагой.
В охристые стены плещут бирюзовые волны, омывающие остров. Горизонт окрашен в неправдоподобный градиент. На траве зацветают первые маргаритки. Я поднимаю с земли опавший лист магнолии, чтобы унести его с собой и поутру не сомневаться: это была явь, я действительно была в секретном саду.
Калитка захлопывается, чтобы продолжать стеречь тайный сказочный мир, а нас с Джудекки увозят лодки.
Мы плывем в Палаццо Гримани, любуясь огнями Венеции. Палаццо – дворец, выстроенный в XVI в.; сейчас там расположен музей, в коллекции которого есть пара полотен Босха. Но это я узнаю потом. Пока любуюсь декорациями. В честь запуска нового аромата во внутреннем дворике выстроен огромный бассейн. Вода в нем дрожит и переливается розовым светом, а где-то вверху, на потолке-облаке колышутся отражения водорослей. Завораживающее зрелище.
Наверху всех встречают Пьер-Алексис Дюма, креативный директор Hermès, и Кристин Нажель. Она так тепло приветствует каждого гостя, что сразу чувствуется: она тут как дома. Чуть позже Дюма скажет: каждый год Дом Hermès работает над какой-то важной темой. Тема нынешнего года – мечты. Тема нового аромата – мечта о тайном саде.
Чтобы познакомить с ним публику, прямо в помещениях выстроили невысокие "стены" и декорировали пространство кустами суккулентов. Брожу по дворцовым залам – и вижу то античную скульптуру, то старинную фреску, то роспись на потолке. В дальней комнате, где все расположились на больших пуфах, болтают и пьют шампанское, я обнаруживаю фреску. Подхожу поближе рассмотреть – и понимаю, что это Джорджоне.
Нетерпение достигает высшей точки: напомню, ровно до этого момента о том, каков он – новый "Сад", – можно было только гадать. И вот, наконец. Un Jardin sur la Lagune, шестой аромат в самой популярной линейке Дома – "Сады", пахнет магнолиями, морской солью, питоспорумом, ветвями деревьев и свежими, чуть влажными корнями. Это парфюмерная акварель – немного меланхоличная, но несущая радость.
Кристин говорит, что новый аромат – способ открыть в Эдемский сад двери для каждого, поделиться его ароматом. А еще – продлить его историю. "Я тронута тем, что у сада было несколько жизней. Как парфюмер, я счастлива, что могу дать ему еще одну", – говорит Нажель.
Аромат окутывает прохладным соленоватым облаком, и от этого накрывает какое-то невероятное счастье: теперь всю Венецию можно увезти с собой – на запястьях, ключицах и в волосах.