Как редактор Vogue проложила путь для ЛГБТ-сообщества в 1920-х годах
За тот недолгий срок, что Дороти Тодд занимала пост главного редактора Vogue, она привлекла к работе писательниц Гертруду Стайн и Вирджинию Вулф, а также художников Жана Кокто и Ман Рэя. В этом материале рассказываем о малоизвестной главе в истории LGBTQ+.
Обложка британского Vogue, ноябрь 1925В 1922 году Дороти Тодд — веселая женщина в возрасте сорока лет, которую писательница Ребекка Уэст назвала "полной энергии, полной гениальности" — стала вторым редактором британского Vogue. Ее ассистентом была стильная 24-летняя австралийка по имени Мэдж Гарленд. За время совместной работы они влюбились друг в друга. Партнеры как в жизни, так и в работе — со временем Гарленд стала редактором моды — они жили вместе в лондонском Челси и устраивали славные вечеринки. Дуэт превратил British Vogue из журнала, в основном "ограничивающего свои страницы шляпами и платьями", в издание с серьезными авангардными намерениями.
Мэдж Гарленд и Дороти Тодд, 1930-еПод проницательным руководством Тодд были опубликованы статьи о моде, посвященные модернистскому искусству и литературе. Она убедила таких авторов, как Вирджиния Вулф, Вита Сэквилл-Уэст, Эдит Ситуэлл и Ноэл Кауард, писать статьи и эссе, художницу Ванессу Белл привлекла для художественной критики, романиста Гертруду Стайн для написания стихов и философа Олдоса Хаксли пригласила стать штатным писателем. Первый журнал, в котором были представлены работы как поэта Жана Кокто, так и художника Ман Рэя, видение Тодд для Vogue, которому помогла Гарленд, которая также привела авторов, в том числе фотографа Сесила Битона — был совершенно современным, непостижимо умным и явным квир-изданием.
Публикации Тодд были откликом на эпоху, когда странное искусство и эстетика помогли определить ключевые аспекты того времени: от бурно развивающейся лесбийской литературной сцены в Париже, главной частью которой был Стайн, до эстетики кэмпа, запечатленной на фотографиях Битона. К сожалению, ее руководство длилось не долго. Тодд была уволена в 1926 году после падения продаж и неудовлетворенности ее начальства по поводу очень современного вектора Vogue.
Мэдж Гарленд, 1917С 1924 по 1926 год Вулф написала пять статей для британского Vogue. Всегда противоречивая в отношении между искусством и коммерцией, она, тем не менее, наслаждалась "сметанием гиней с прилавка Vogue". Ее отношения с журналом, а также с Тодд и Гарленд, которые давали ей советы по стилю и даже ходили с ней по магазинам, также были связаны с любопытной амбивалентностью, которая оказала огромное влияние на ее литературные интересы.
В 1925 году Вулф написала в своем дневнике: "Существует бесконечное множество состояний сознания, но мне интересно исследовать сознание посетителей вечеринки, сознание хорошо одетых людей". В этом ей помогали наблюдения за самой собой, как за модным аутсайдером на вечеринке, которую устраивал главный фотограф британского Vogue Морис Бек. Ее желание исследовать эти состояния сознания приведет к фантастическим рассказам, включая "Новое платье", и станет частью основы для образа знаменитой миссис Дэллоуэй. Одноименный роман вышел глубоким, с тонкими намеками на квир-культуру, немаловажную роль в нем играли одежда и вечеринки.
Вирджиния Вулф, 1925Сегодня все чаще упоминают "сознание хорошо одетого человека" Вулф и цитируют ее высказывание из "Орландо" о том, что одежда "меняет наш взгляд на мир и взгляд мира на нас". Да и сама Вулф снова стала популярной фигурой в мире моды — спустя почти столетие после своего первого появления в британском Vogue.
Простое упоминание о группе Блумсбери вызывает в воображении образы объемных кардиганов и выцветших цветочных принтов. Но в последние годы особое внимание вновь стало уделяться иным аспектам жизни и работы Вулф: в частности тем, что касаются вопросов пола, ориентации и самопомощи.
В сентябре 2016 года бывщий креативный директор Burberry Кристофер Бэйли обратился к образу путешествующего во времени, изменившего пол и разочаровавшегося в жизни поэта Орландо в коллекции Burberry. Он представил шелковые полосатые брюки и барочные наряды, усыпанные кружевами и рюшами. В начале этого года Клэр Уэйт Келлер посвятила кутюрное шоу Givenchy весна-лето 2020 отношениям между Вулф и Витой Сэквилл-Уэст. "Бросайте своего мужчину… пообедаем вместе на реке, прогуляемся в саду при лунном свете, и вернемся домой поздно, и возьмем бутылку вина, и опьянеем", — писала Вулф своей избраннице.
Виктория Сэквилл-Уэст, 1924Идеи писательницы воплотили и в выставке Института костюма Метрополитен-музея "О времени: мода и продолжительность", открытие которой перенесли из-за пандемии коронавируса. Выставка частично основана на экранизации "Орландо" Салли Поттер 1992 года, а Вулф выступает в роли "рассказчика-призрака": произнесенный ею текст поможет взглянуть на сложные отношения между модой и временем.
Жан Кокто. Фото: Сесил БитонПримечательно, что нынешний интерес к Вульф так тесно связан с ее собственной квир-идентичностью. Орландо, в конце концов, фигурирует не только как удивительно современное исследование гендерной идентичности, но и как одно длинное любовное письмо Сэквилл-Уэст. Мода часто рассматривается как убежище для тех, кто нарушает нормативные ожидания, и она продолжает совершать набеги на жизнь тех, кто бросает вызов обычаям. Индустрия, созданная на основе собственных изобретений и высоких фантазий, за десятилетия привлекла огромное количество странных редакторов, писателей, фотографов, дизайнеров, стилистов и многих других. Тем не менее, это остается противоречивым пространством: как реагирующее на подрывные образы, идеи и людей, так и отвечающее за укрепление основных идеалов.
Собственная история Vogue, как в Великобритании, так и в других странах, продолжается и сегодня. К счастью, теперь ее можно изучить в гораздо более явных проявлениях. Например, серия женских и мужских работ Vogue Italia направлена на изучение эволюции гендерной идентичности в рамках продолжающегося фотопроекта. Трансгендерные модели, такие как Валентина Сампайо, появляются в крупных кампаниях и на обложках Vogue, в то время как влияние лесбийской эстетики и образов открыто признается, а не читается между строк. Это мир, вдали от четкого модернизма Дороти Тодд и закодированных ссылок почти сто лет назад, но индустрия остается в долгу перед ней и многими другими фигурами на этом пути, которые помогли сформировать прошлое и будущее моды.
Текст: Rosalind Jana
