9 июня стартовал второй сезон сериала "Большая маленькая ложь". Актриса Шейлин Вудли рассказала американскому Vogue, как она работала над ролью матери-одиночки Джейн.
Шейлин Вудли сочетает невозможное – успешную актерскую карьеру и участие в политической организации и движении в защиту окружающей среды. Все мы узнали Шейлин после ее роли в "Дивергенте", после этого она уже успела сняться в нескольких успешных фильмах, а также получить номинацию на премию "Золотой глобус", "Эмми" и награду "Независимый дух". Совсем недавно на экраны вышел новый сезон сериала "Большая маленькая ложь", где актриса играет Джейн – мать-одиночку и жертву изнасилования. В интервью Шейлин рассказала о том, как готовилась к роле Джейн, о своей репутации и политических взглядах.
У вас и у Зигги другие прически в новом сезоне "Большой маленькой лжи", с чем это связано?
Каждый раз, когда в нашей жизни случаются переломные моменты, которые четко делят нашу жизнь на до и после, эти трансформации отражаются и на нашей внешности. Джейн столько лет провела в страхе перед Перри, зная, что он еще жив. Когда он умер, она избавилась от множества старых вещей, чтобы отпустить прошлое. Радикальная смена прически – это способ для Джейн стать той, кем она была до встречи с Перри, который изо дня в день наносил ей душевные травмы.
Как вы готовились к этой роли?
Я читала множество историй о женщинах и мужчинах, которые подверглись сексуальному насилию и теперь пытаются с этим жить. Но, честно говоря, реальное осознание этой проблемы – мой личный опыт и опыт моей семьи и близких друзей. Ужас этого явления в том, что от домашнего или сексуального насилия никто не застрахован. Даже если этого не случилось с вами, возможно, от этого страдали ваши близкие.
История Джейн особенно актуальна в контексте движения #MeToo и угроз по отношению к репродуктивным правам. Во время съемок нового сезона чувствовалось ли это больше обычного?
Играя Джейн, я не могу никуда деться от попыток сделать политическое заявление, но кто захочет, чтобы ему читали проповеди? Кто захочет чувствовать вину? Это проблема мировой и современной демократии: никто не слышит друг друга. Таким образом, у нас есть либо черное, либо белое и нет места серому: в нашем мире нет возможности найти точку соприкосновения, потому что права всегда одна сторона. Поэтому для меня роль Джейн – не о социально-политической активности. Я просто играю женщину, которой чертовски больно, она эмоционально и психологически раздавлена и изо всех сил пытается двигаться вперед и жить дальше.
Вы политически активный человек. Легко ли вам разделять роли в кино и политическую активность?
Мы все просто люди и пытаемся сделать все, что от нас зависит. Я не говорю что-то для улучшения рейтингов или чтобы все думали, какая я активистка. Но я считаю, что своими переживаниями нужно делиться, а также слушать то, что думают другие, потому что именно так созревают правильные решения. Но что касается актерского мастерства, я никогда не принимаю участия в съемках ради того, чтобы донести какой-то месседж.
Что привело вас к политической активности?
Честно говоря, я такая с самого рождения. Меня воспитывали два психолога, так что для меня никогда не были важны ни патриархат, ни анархизм, ни революции. Мы с родителями всегда в большей степени разговаривали о человеческих эмоциях, сочувствии и сострадании. Моя мама всегда говорит, что сострадание – это сочувствие, которое проявляется в действии. Я тоже так считаю. Поэтому я не вижу разницы между тем, чтобы быть членом совета "Нашей революции" (организации, в которой состоит Шейлин – прим. vogue.ua) или выступать на политическом митинге, или сидеть в кабинете у терапевта – главное, что-то делать, и не важно, кто ты и где.
Есть ли кто-то, кто познакомил вас с организацией Берни Сандерса?
Сьюзан Сарандон помогла мне найти себя. Мы узнали друг друга ближе четыре года назад. Тогда она собиралась провести Рождество в Греции, чтобы узнать истории беженцев, дать им возможность быть услышанными и рассказать миру о том, что происходит в их жизни. Я была безумно тронута тем фактом, что она проведет Рождество с чужими ей людьми. Ведь у нее есть дети, внуки, она очень занятая женщина. Поэтому в январе 2016 года, перед началом съемок "Большой маленькой лжьи", я позвонила ей со словами: "У меня есть два месяца до съемок, вам нужна какая-либо помощь?" И она сказала, что могла бы подключить меня к кампании Берни. Тогда я ничего не знала о политике. В ходе кампании меня попросили записать видеообращение в Instagram о проблемах, которые меня волнуют, и упомнить Берни. Я отказалась, так как Instagram для меня – это просто показуха и пустые разговоры. Но позвонила им и сказала: "Я не собираюсь снимать видео, но приду на митинг". На следующий день я прилетела в Мичиган, и тот первый митинг стал началом моего путешествия в политику.
Чем вы занимаетесь как член правления "Нашей революции"?
Я не так много делаю для "Нашей революции", потому что я не человек политики. Но во мне есть страсть, энергия и неустанный оптимизм. Я думаю, когда дело касается политики, – это именно то, что нужно. Нужно помнить, с какой целью я сюда пришла, и рассказывать людям о важных проблемах. "Наша революция" для меня как источник информации об аутсайдерах – кандидатах, о которых не говорят CNN, MSNBC и Fox News. Наша информация всегда тщательно проверена и достоверна.
Что вы думаете о слухах по поводу вашей репутации? Вас это раздражает?
Скорее, меня это забавляет. Я не трачу свою жизненную энергию на негативные эмоции из-за того, кого я даже не знаю. Когда я столкнулась с негативом впервые, я была возмущена тем, что кого-то волнует моя жизнь и мои взгляды. Это то, во что я верю. Это то, что я хочу сказать и говорю. Я ничего не хочу менять. Я думаю, что для нас важно оставаться самими собой, несмотря ни на что. Я мечтаю о работе с режиссерами, которыми восхищаюсь, и рассказываю истории, которые, надеюсь, повлияют на сердца людей.
Вы говорите о политике со своими коллегами по сериалу "Большая маленькая ложь"?
На самом деле, это происходит постоянно. Каждый раз, когда мы обедаем, мы обсуждаем то, что больше всего нас беспокоит в этом мире. Но это не значит, что наши мнения всегда сходятся. В 2016 году, когда я и Зоуи участвовали в кампании Берни, а Риз – в кампании Хиллари, мы часто обсуждали политику. Мы не ругались, но у нас всегда были причины для спора. Я думаю, что демократия выглядит именно так. Я не помню, когда мы с Зоуи отказывались от наших политических убеждений.
Я бы посмотрела на политические дебаты 2020 года, когда каждый будет в замешательстве от наших кандидатов.
Это будет очень смешно. Но мы должны сделать выбор, в первую очередь, для себя.