Андрей Алферов о лучших фильмах Берлинского кинофестиваля
Специально для Vogue.ua кинокритик Андрей Алферов подводит итоги Берлинского кинофестиваля, который завершился 16 февраля.
Шарлотта Ремплинг получает почетного Золотого медведя Берлинского кинофестиваляРаздав свое золото и серебро, закончился 69-й Берлинский кинофестиваль. Но запомнится он не только и не столько своими наградами, сколько совершенно другими, часто мало заметными, вещами: вроде того, что это был самый короткий фестивальный конкурс (16 фильмов против 21 обычного) за последние годы; скандальным отзывом из цензурных соображений фильма китайского классика Чжана Имоу "Одна секунда" (про ужасы культурной революции); забастовкой транспортников, визитом скандального итальянского журналиста Роберто Савиано (автора литературной первоосновы фильма и сериала "Гоммора"), бытописателя неаполитанской мафии, который лет 12 последние живет под полицейской охраной; прощальной песней Дитера Кёслика – долгого директора Берлинале, чей контракт истек и, вопреки ожиданиям, продлен не был; украинским участием в главном конкурсе, где наши интересы представлял фильм Агнешки Холланд "Мистер Джонс".
Сандэнсовский хит британки Джоанны Хогг, у которой дочка Тильды Суинтон (Онор Суинтон Бирн) напару с матерью разыгрывают полубиографическую историю самого автора.
На экране примерно середина 1980-х. Дочка состоятельных родителей учится режиссуре, явно вдохновляемая поколением великих "рассерженных". И окружение ее все сильно смахивает на гневливых экранных хамов Ричарда Харриса и Ричарда Бартона. Но с появлением молчаливого, немного похожего на Хоакина Феникса парня с замашками аристократа (актер Том Берк играет здесь такого перевертыша и страшно убедительно рычит), вся эта развеселая студенческая жизнь сменяется (до поры до времени) тихим семейным счастьем.
Джоанна Хогг, несмотря на свое британское происхождение, явно вдохновлялась американцем Кассаветесом (от него в кадре нежно-жестокие отношения мужчины-женщины и сверхкрупные планы лиц), а в продюсеры заманила самого Мартина Скорсезе. Суинтон в косынке немного смахивает на Тэтчер и превращает в настоящий перформанс вечерний отход ко сну своей героини. А дочка – просто чудо, как талантлива. Сам же "Сувенир" лишь выглядит такой вроде простой историей про томление творческой интеллигенции. За показной банальностью, лирикой и такой открыточной наивностью скрывается очень сложная сюжетная конструкция, в которой сразу все – обреченность, мимолетность чувств, разочарование и взросление. Героиня хочет снимать кино о добрых простых людях, но снимает в конце концов про себя. Так заповедывал Кассаветес.
Фильм, который доказывает, что яблоко от яблони – чертовски не далеко падает.
Мощная драма на актуальную и скандальную сейчас во Франции тему: пожилой священник из Лиона Бернар Прейна много лет совращал детей в католическом летнем лагере. Молчание первым нарушил некий Александр Герен (в этой роли озоновский альтер – эго Мельвиль Пупо, звезда "Времени прощания") – почтенный банковский служащий, истовый католик и отец пятерых детей. На вопль Герена, возмущенного тем, что отец Прейна по-прежнему служит и, видимо, продолжает калечить детей, отозвалось еще несколько его подросших жертв. Озон выводит в центр сюжета еще двоих – здоровяка Фрасуа Дебора (Дени Менуше), который запускает специальную интернет-платформу, где жертвы священнослужителя могли бы делать свои признания, и астеничного эпилептика Эмманюэля (Сван Арло), у которого после тех летних лагерей вся жизнь пошла под откос. Отец Прейна сейчас томится за решеткой. Решение по его делу французский суд вынесет уже 7 марта.
"Милостью Божьей" вряд ли как-то повлияет на вердикт суда. Да и не нужно. Фильм Франсуа Озона адресован обществу, людям, а не судебным исполнителям. Он, собственно, про людей. Про их молчаливое попустительство, по воле которого вокруг творится преступление. Ведь дети, как могли, пытались говорить родителям о том, что с ними было в тех летних лагерях. Но те предпочли не слышать. Любопытно, как параллельно Озон работает со вторым планом – женами, детьми, родителями. В одной из сцен супруга Александра Герена решается сознаться в том, что в юности ее изнасиловал друг семьи. Сознаться даже не мужу, но герою Свана Арло. А заканчивает Озон и вовсе на высокой ноте, когда старший сын Мельвиля Пупо спрашивает отца перед сном: "Папа, ты все еще веришь в Бога?". Ответ, как ни странно, дает музыка, написанная для фильма Евгением Гальпериным (в соавторстве с братом Сашей Гальпериным). По легенде, Озон посмотрел "Нелюбовь" Андрея Звягинцева и позвал Гальперина писать музыку. Центральная тема, после которой еще долго дрожат ноги, отсылает к хоральной прелюдии фа-минор Баха, а с появлением на экране каждого следующего из троих героев, тональность несколько изменяется. У каждого из троих, как у инструмента, свое неповторимое звучание. А появляющийся в финале детский хор (который должен был записываться в Киеве) композитор ловко превращает в мощный источник света.
Озон, которого всю жизнь держали за представителя "кинематографа тела", снял кино, лишенное всякой сексуальной раскрепощенности. Хотя сама тема, казалось бы, предполагала какое-то альмодоварское "Дурное воспитание". Впервые в жизни автор "Крысятника", "8-ми женщин" и "Двойного любовника" простым журналистом объездил всех своих героев и часами их расспрашивал о случившемся. Так, что фильм вполне мог бы получиться документальным. Александр Герен пожертвовал картине свою личную переписку с церковной администрацией. Эти письма, без всяких правок, озвучены закадровым голосом артиста.
Тем не менее, "Милостью Божьей" не документальное, а художественное произведение, чья суть, мимо головы, попадает в самое сердце. Он шире заявленной темы. Это фильм, в котором герои не делятся на мучителей и жертв. Потому что жертвы здесь все: главные герои, потому что пережили насилие над собой; отец Бернар Прейна – потому что это насилие совершал; а родители, жены, общество и представители Ватикана – потому что предпочитали молчать даже тогда, когда все знали.
После великой драмы "Под песком", это второй фильм Франсуа Озона, в котором нет привычных игр с жанровыми архетипами, шарад, головоломок, нет оммажей великим авторам минувшей эпохи. "милостью Божьей" – кино, которое отказывается развлекать и почти отказывается обнадеживать.
Дышащий какой-то дурноватой сексуальностью и показанный под занавес фестиваля победитель нынешнего Берлинале. Полубиографическая дичь, наглая, задиристая и возмутительная, издеваясь, пытается втиснуться где-то между "Последнем танго в Париже" и "Мечтателями". От первого шедевра Бертолуччи здесь пришлый незнакомец во французской столице, пустая квартира с ванной и цвета мангового пюре кашемировое пальто, какое Марлон Брандо носил в том великом фильме. От "Мечтателей" – двое избалованных отпрысков какой-то французской знати, травестирующих не только бертоллуччиевских героев, но и всех персонажей Новой волны вместе взятых, с их вольными нравами, сексуальной неразборчивостью и буржуазным шиком. Именно они приютят и приоденут голого незнакомца (Том Мерсье), который бежит в Париж из родного Израиля с одной единственной мечтой – стать настоящим французом. Приключения израильтянина в Париже – цепь истерических эскапад: Йоав будет таскаться по улицам со словарем, ненадолго устроится охранником в израильское посольство, откуда его очень скоро с треском выгонят; бодигардом, порномоделью (там его будут заставлять под объектив вставлять палец в одно место и орать на иврите), а в конце закошмарит своим напором целый оркестр робких французов.
Драма про кризис неприятной женщины среднего возраста, которая (когда не танцует) с завидной регулярностью либо истерично орет, либо вообще выставляет за дверь своих двоих детей, а еще выносит мозг продавцу велосипедов и все прочим, встречающимся на ее пути. Ангела Шанелек –выкормыш знаменитой "берлинской школы", экспериментирует (соединяя их) с фактурами и киноязыком: тут пытаются уживаться ослы и собаки, актеры профессиональные и люди с недугами; игровая и документальные материи; длинные, как удав, сцены с бесконечным занудством про искусство. Шанелек скрещивает шведа Ройя Андерсона с Йоргасом Лантимосом так, что ее кино в какой-то момент не понимает кем себя считать – фильмом или арт- инсталляцией.
Украинское (фильм сделан в копродукции с Британией и Польшей) участие в нынешнем Берлинале. Экранизация истории реального расследования, которое, себе на погибель, провел британский журналист Гаррет Джонс – Орфей-очкарик, променявший пост внешнеполитического советника британского премьера Ллойда Джорджа на вольные хлеба фрилансера, трижды в 1930-х спускавшийся в ад сталинского СССР; автор сенсационного и рокового материала про голодомор в тогдашней советской Украине, вдохновившего великого Джорджа Оруэлла на знаменитую антиутопию "Скотный двор".
Одна из последних польских классиков, начинавшая сценаристкой Анджея Вайды и дослужившаяся до американской прописки и крупных платформенных сериалов, вроде "Прослушки" и "Карточного домика", первых американских звезд (Шон Пенн, Леонардо Ди Каприо) и оскаровских номинаций, Агнешка Холланд примерно раз в два года снимает, что называется, кино для себя и, как положено большому автору, про себя. "Мистер Джонс" кино, конечно, не про голодомор, как ошибочно декларировали многие. Во всяком случае ничего нового о голодоморе здесь не сообщается. Ничего из того, о чем уже много раз было проговорено. Хотя отдельные сцены пугают не натурализмом, а одними намеками на каннибализм. Тем более детский.
"Джонс" – честная производственная драма, которую Холланд превращает в некую оду профессии журналиста, и которую дуэтом исполняют англичанин Джемс Нортон (ему доверили Гаррета Джонса) и американец Питер Скарсгаард. Именно между их героями строится центральный конфликт: нортоновский Джонс, выйдя из советской тюрьмы (куда он был брошен за шпионаж), первым делом исповедывается персонажу Скарсгаарда – Уолтеру Дюранти, хромому гуляке и кокаинщику, пулитцеровскому лауреату и руководителю московского бюро "Нью-Йорк Таймс". Но вместо поддержки получает по носу. А после публикации скандально известного материала Дюранти в марте 1933-го и вовсе выдает хамоватое его опровержение с заголовком "Русские голодны, но не голодают", где художественно обобщает официальную точку зрения Кремля. Разоблачение сталинских преступлений — это стрельба в первую очередь по своим: к неприятной правде Гаррета Джонса про ужасы коллективизации в СССР не готовы в первую очередь сами англичане. Бернард Шоу примерно в то же время побывавший в СССР голода словно и не заметил, брякнув по возвращению, что никогда так сытно не ел. "Мистер Джонс" – про молчание, как преступление не легче прочих; упрек, ножи в спину современным СМИ (и художникам в том числе), обсуживающим большие и малые режимы.
"Мистер Джонс" в какой-то мере правонаследник "Всей президентской рати" (1976) Алана Пакулы: та же романтика несмолкающих телефонов, исписанные блокноты, опасность, всемогущие издатели (здесь в частности Уильям Рэндольф Хёрст, с которого Орсон Уэллс десятилетие спустя спишет своего Гражданина Кейна); та же необозначенная почти личная жизнь. В конце концов Холланд снимет историю профессии. Исчезающей профессии эпохи фэйковых новостей.
