Женщина в искусстве: что нужно знать про художниц Аллу Горскую, Александру Экстер и Зою Лерман
Начиная с 8 марта Киев украсили борды с картинами украинских художниц. Это – совместный проект Международного движения за гендерное равенство HeForShe и Национального художественного музея. Vogue UA рассказывает ключевые факты из биографии трех художниц из списка, чьи работы можно увидеть на улицах Киева до конца марта.
– "Молодые славянские народы отдают предпочтение радостным ясным цветам", – эту фразу Экстер произнесла по случаю открытия выставки народной художницы Ганны Собачко в 1918-м. При помощи тех же аргументов своим парижским знакомым Пикассо и Браку она объясняла любовь украинских авангардистов к цвету. По воспоминаниям одного из ее учеников, в ее мастерской на стенах вместе с репродукциями Матисса висели картины украинского наива.
"Цирк", эскиз декорации– На картине "Три женские фигуры" из коллекции NAMU Александра Экстер изобразила себя вместе с подругами Прибыльской и Давыдовой. Давыдова в селе Вербовка Полтавской области устроила артель, где мастерицы делали вышивки по эскизам украинских художников (Малевича, Розановой, Удальцовой). Идея привлечь передовой отряд авангарда принадлежала Экстер, которая с 1913 работала здесь кем-то вроде арт-директора. Результаты деятельности артели экспонировались дважды на выставках "Вербовка" в Москве в 1915 и 1917.
"Три жіночі постаті", 1909-1910– Экстер привезла кубофутуризм в Киев. В 1907 впервые посещает Париж, знакомится с Пикассо и его "Авиньонскими девицами", и по возвращению в Киев в 1908 устраивает выставку нового искусства "Звено" ("Ланка") с Богомазовым и Бурлюком – впрочем, плохо принятую местной публикой.
– Знаменита экспериментами в области сценографии, которые реализовала в дуэте с режиссером московского камерного театра Александром Таировым для пьес "Фамира Кифаред" (1916), "Саломея" (1917), "Ромео и Джульетта" (1921). В театре Экстер начала использовать "пластические" многоярусные конструкции, благодаря которым элементы декора становились частью действия (равно как и яркие лаконичные костюмы), а также грим и боди-арт. Стала со-автором костюмов для культовой экранизации "Аэлиты" (1924) – а они вдохновили Лилию Пустовит на коллекцию-посвящение в 2008-м.
"Міст", 1912– В 1920-х пробовала силы в модном дизайне: для мастерской современного костюма "Москвошвеи" разрабатывала эскизы одежды и принтов для ткани. "Темп современной жизни требует наименьших затрат времени и энергии на производство. Современной "моде", которая изменяется по желанию коммерсантов, мы должны противопоставить одежду уместную и красивую в своей простоте. Костюм широкого употребления должен складываться из простых геометрических форм прямоугольника, квадрата, треугольника; ритм цвета, вложенный в них, всецело разнообразит форму", – вывод Экстер кажется актуальным до сих пор.
– Широкой аудитории Алла Горская знакома куда ближе, чем другие украинские художники. В основном благодаря монументальным мозаикам, которые она делала в соавторстве с мужем, художником Викторим Зарецким на востоке страны. В конце 1950-х Зарецкий поехал на Донбасс писать портреты шахтеров, вместе с ним отправилась и Горская. Писали не только шахтеров. Так, в 1966 году в Донецке в ювелирном магазине "Рубин" появилась ее мозаичное панно в виде жар-птицы – "Женщина-птица". Ну, а самая известная публичная работа Горской – огромное панно "Знамя победы", созданное в конце 1960-х для музея "Молодая гвардия" в Краснодоне. Над ним Горская работала вместе с Зарецким и Владимиром Смирновым. Эскиз мозаики – огненный, мощный – спустя более чем 50 лет, в 2016, стал фактическим символом выставки украинских шестидесятников, которая прошла в NAMU, а позже – обложкой одноименной книги, которая вышла в издательстве "Основы".
Эскиз к мозаике "Знамя победы"– В NAMU находится одна работа Аллы Горской – "Автопортрет с сыном" 1960 года. Сын – Алексей Зарецкий, которого Алла называла Лесик и часто писала ему письма. Помимо отношений с сыном, эта работа документирует для истории и то, какой была сама Горская – эффектной, модной, яркой женщиной. Любила брюки, сорочки, пальто и пиджаки свободного кроя. Театральный режиссер Лесь Танюк так вспоминал об Алле Горской: "Как-то мы сидели в большом зале института и вдруг заходит большая компания экстравагантных молодых людей: художники! Привела их Алла Горская. Высокая, волосы волнами, белый свитер, синие брюки спортивного кроя. Очень голосистая, жизнерадостная"
"Автопортрет з сином", 1960– Украина могла бы иметь еще одну работу Аллы Горской в публичном пространстве Киева. Это витраж "Шевченко. Мать" для Киевского университета им. Шевченко к 150-летию со дня рождения Шевченко. Горская создала работу вместе с Панасом Заливахой, Людмилой Семыкиной, Галиной Севрук и Галиной Зубченко в 1964. Яркий, практический импрессионистический витраж с Шевченко за решеткой был уничтожен администрацией университета по требованию партии – и признан идеологически враждебным.
– Алла Горская очень любила Украину. В интервью ее сын Алексей вспоминает, как мама с друзьями-художниками собирались по вечерам, чтобы писать диктанты – и таким образом учила украинский язык. "Ты знаешь все время хочется писать на украинском языке. — Это Горская в письме отцу. — Говоришь по-украински — и думаешь на украинском языке. Читаю Коцюбинского". В начале 1960-х Горская была инициатором создания Клуба творческой молодежи. Они, в том числе, изучали историю Киевской Руси, говорили о расстрелянном возрождении. Горская, режиссер Лесь Танюк и писатель Василий Симоненко собирали материал о писателях и художниках, репрессированных в СССР в 30-х, и хотели издать книгу. Вскоре клуб расформировали.
– В основе художественного стиля Горской – традиции киевской академической школы, народное искусство, украинский авангард 1920-х. Но лучшее слово для описания ее стиля – это пронзительность. Мозаики и витражи Аллы Горской узнаются почти безошибочно – они очень характерны и наполнены ее невероятной энергетикой.
– В 2008 году вышла книга "Мир Зои Лерман", составленная Селимом Ялкутом и Павлом Фишелем. Биография художницы основана на ее собственных рассказах, а также воспоминаниях, впечатлениях ее друзей и коллег-художников.
"Оксана", 1971– Искусствовед Игорь Диченко говорил о Лерман: "Когда она начинала свой творческий, лирический, романтический, утопический путь, в советском искусстве победил и годами продолжал оставаться таким и впредь так называемый суровый стиль. Зоя никогда не была причастна ни к этому стилю, ни к подобным веяниям. Ни московским, ни киевским. Потому что по своей природе Зоя совершенно не суровый человек. Она — парус одинокий".
– Одной из главных тем ее творчества был балет. С ним она была связана первыми впечатлениями с детства. Удачно подметил тот же Диченко, сказав: "Она никого не цитировала, ни Дега, Пикассо или Бенуа... Она уважала труд, будни и судьбу артиста и изображала этих персонажей – эльфов на сцене, каторжан в тренировочных залах – без пафоса, впрочем, с большой любовью и пластическим мастерством".
"Балерины", 1998– Зою Лерман считают самой искренней художницей в украинской культуре. В один из периодов жизни художница начала все чаще наведываться в село, где ее очаровали местные жительницы: их слияние с природой, наивная, декоративная эстетика жилья, поэтичность мышления, которая не противоречила мудрости. Ее фраза – "Не может быть величия там, где нет простоты, добра и правды" – как нельзя лучше отображает сущность ее характера, который непосредственно проявлялся в ее работах. В создании празднично-эпической атмосферы жизни ведущая роль в ее полотнах принадлежала цвету – он был основным инструментом, который превращал буквальность в образность.
"Тревога", 1969– Как утверждает искусствовед Ольга Петрова, в творчестве Зои Лерман большую роль сыграла война в Афганистане – после этого события она не могла создавать объемных форм, тела ее героинь стали плоскими, бестелесными. Далее – сплошная черная полоса: пожар в семейном доме, развод с мужем, неудачная женитьба сына. Ряд драматических ситуаций разрушил идеальный мир Лерман. Автор некогда идиллических композиций увидела жизнь как трагедию. Появились ранее невозможные в работах поэтической художницы жестокие темы. В этот период с ее полотен исчез цвет, который так и не появился до последних дней ее жизни – она больше не видела его.
Текст: Татьяна Соловей, Дарья Слободяник, Марина Шуликина
