В разгар пандемии коронавируса важнее всего сохранять голову холодной, а психику – стабильной. В связи с этим вспоминаем историю с оптимистичным финалом – о том, как девушке удалось победить панические атаки.
Каждый сотый человек на планете подвержен паническим атакам и хронической тревоге. Однако страх – не приговор: паническое расстройство можно победить.
Моя история началась с банальной тревоги. На душе часто бывало неспокойно: будто случилось что-то плохое, а мне не сообщают. Сердце колотилось без причины, в горле стоял ком, в глазах – слезы. Куда бежать? Естественно, к врачу. Кардиолог не обнаружил ничего серьезного: сказал купить тонометр и ежедневно контролировать давление. Но, когда я выполняла эту незатейливую процедуру, внутри начинался жуткий мандраж, и показатели на мониторе взлетали. Тогда я, типичный представитель поколения трудоголиков, решила с головой уйти в работу. Бесконечные командировки, отели и встречи не пошли на пользу. В одно прекрасное утро я позвонила мужу в панике, что умираю. За минуту до этого я нежилась на теплой перине, как вдруг почувствовала, что задыхаюсь. Пульс зашкаливал, тело била дрожь, мысли путались. "Неужели это конец? Мне только 27.
Но замертво я почему-то не падала. Примчалась "скорая". Вкололи успокоительное, чтобы я смогла поспать. На следующий день приступ повторился с такой же силой, а за ним – каскадом – еще один и еще. Каждый раз казалось, что я на краю могилы. "Неотложка" приезжала вновь и вновь, пока дежурный врач не попросила прекратить ее вызывать – и обратиться к невропатологу.
"У вас типичный вегетативный криз, – специалист по нервам принимал меня впопыхах. – Выписываю больничный и три вида препаратов. Без антидепрессантов и транквилизаторов не обойтись". Я послушно приняла все таблетки. Тревога ушла. А вместе с ней – и остальные чувства. Будто меня ударили по голове. Как выяснилось, одно из лекарств было запрещенным в Европе. Между состоянием овоща и "регулярным умиранием" я выбрала второе, отправив последние достижения фармакологии в мусорное ведро.
Было ясно, что моя нервная система дала нешуточный сбой. И что самое интересное – страх возможного приступа был намного страшнее, чем сам приступ. Я жила в режиме ожидания, плохо спала, почти не могла есть и, как следствие, не выходила из дома. Казалось, я схожу с ума. Больничный не на шутку затянулся. За это время я успела съездить к популярному в Киеве рефлексотерапевту. Прямо в разгаре сеанса начала задыхаться. Пришлось прекратить исцеление. Гуру акупунктуры пожал плечами и посоветовал проверить сосуды головного мозга.
В тот момент я была готова на все, лишь бы выяснить причину кошмарных недомоганий: и на выкатывание яйцом, и на исследование Доплера. Совершенно случайно в беседе коллега вспомнила о телесно-ориентированной психотерапии, вернее об одном из ее направлений – танатотерапии, которая помогла ее бойфренду избавиться от тревожного расстройства.
Мне было сложно представить, что я без тени смущения изливаю душу перед чужим человеком, делающим пометки в блокноте. Но моя жизнь превратилась в ад, и хотелось поскорее из него выбраться. Оказалось, на сеансах танатотерапии не надо много говорить. Вербальное общение заменяет взаимодействие с телом. Оказывается, в теле "отпечатываются" все душевные переживания, происходящие с раннего детства. Любая эмоция, которую человек по какой-то причине запретил себе чувствовать, влечет телесный зажим. Современные люди так сконцентрированы на интеллекте и оторваны от телесного, что не замечают блоков. А те с годами превращаются в своеобразный мышечный панцирь (психоаналитик Вильгельм Райх, ученик Фрейда, называл его "панцирем характера"). Работая исключительно с телом, танатотерапевт убирает зажимы, "вытаскивая" старую травму из подсознания и высвобождая истинные чувства.
На первую сессию я шла в состоянии натянутой струны. "От панических атак не умер ни один человек, – обнадежил меня танатотерапевт Игорь Дузенко. – И нет, вы не сошли с ума. Это невроз, и в психоз он не перерастает". Стоит ли говорить, что эти фразы стали моими спасительными мантрами?
Первое, что нужно было сделать, – это прервать цепочку "страх – адреналин – страх", державшую меня в капкане тревоги. Доктор объяснил, что во время панической атаки выделяется внушительная доза адреналина, провоцирующая тахикардию, частое, поверхностное дыхание и прочие симптомы. Природа придумала такую схему мобилизации ресурсов организма, чтобы первобытный человек смог вступить в схватку с диким зверем или спастись бегством. По иронии судьбы механизмы, которые помогали выжить в песках древней Африки, в современном городе работают с точностью до наоборот. На меня страх действовал парализующе: сложно было просто встать, не то что рвануть спринт. В этой ситуации единственный способ избавиться от адреналина – правильное дыхание. Запуская в работу мышцы диафрагмы, можно "сжечь" гормон стресса. Техника дыхания проста: положить руку на живот, вдохнуть на 3-4 счета, задержать дыхание на 1-2, выдыхать максимально долго – на 5-6. Этот урок я усвоила. Осталось узнать, какой триггер запускает панику. Кто этот невидимый дикий зверь?
Мы перешли к основной части сеанса – так называемому "заземлению". Дословно "танатотерапия" переводится как "лечение смертью". Если абстрагироваться от веры, морали и искусства, то смерть для человека – это абсолютная потеря контроля над телом. Танатотерапевт полностью расслабляет клиента, как бы моделируя его смерть. В этом состоянии, похожем на транс, можно беспрепятственно добраться до вытесненных в подсознание травматичных моментов.
Я прямо в одежде легла на ковер, закрыла глаза; зазвучала музыка. Доктор коснулся моих стоп. Затем на несколько миллиметров сдвинул одну ногу, повернул другую, приподнял руку. Это не было похоже ни на одну известную мне мануальную технику. Прикосновения были едва ощутимыми, "гомеопатическими". Сеанс закончился; я медленно вернулась в реальность и впервые за долгое время почувствовала покой – полный штиль после изматывающего шторма. Захотелось супа, – и это было прекрасно.
Наши первые сессии были направлены только на релаксацию. Паника стала атаковать все реже и не застигала врасплох. Я старалась концентрироваться на дыхании, и это помогало. Вечерами я заходила на форум, где люди с аналогичными проблемами делились наболевшим. Многие были на медикаментозном лечении, но мне врач прописал только натуральные седативные препараты и успокаивающие травяные чаи. Перед сном я перестала смотреть сериалы, чтобы не перегружать нервную систему, но стала слушать аудиокниги. Они действовали не хуже транквилизаторов.
Чтобы заново научиться "дышать животом": глубоко, ровно, как в младенчестве, – занялась йогой. Инструктор приходила ко мне домой (в группе я бы чувствовала себя неуютно). Удивительно было узнать, что скованные хроническим страхом невротики почти не дышат – на всякий случай. Как бы чего не вышло. Физиологичное дыхание открывает доступ к чувствам, которые страдающий подсознательно притупляет, потому что "нельзя", "некрасиво", "некультурно", "не положено" и далее по установкам. Отсюда слабость, головокружение, тошнота, "ватные ноги" и другие проявления дистонии.
В ходе последующей терапии мы отыскали моего "дикого зверя". Им оказался гнев, который я блокировала десятилетиями. Например, кто-то делал мне плохо, а вместо демонстрации ярости – крика, удара или устрашающего взгляда – я отворачивалась, глотая обиду. Даже про себя не поносила обидчика на чем свет стоит. То есть вообще запретила себе хоть как-то выражать агрессию. "Когда энергетического ресурса человека недостаточно, чтобы сдерживать подавленное чувство ярости, и если оно сильнее личности, то рано или поздно прорывается наружу в виде истерических приступов, бессознательной тревоги, панических атак и психосоматических нарушений гастроэнтерологического типа", – объясняет кандидат психологических наук, автор метода эмоционально-образной терапии Николай Линде. – Непрожитый гнев часто приводит к повышению артериального давления, способствует развитию язвенной болезни, перенапряжению мышц". Пришлось возвращать базовую эмоцию на законное место и учиться правильно злиться. Стало намного легче. Но мы не остановились на достигнутом. Я встретилась со страхами из детства лицом к лицу, пережила их заново, простила всех "соучастников", пожалела себя маленькую и отпустила болезненный опыт. Душевное равновесие было восстановлено. И знаете, спустя четыре года полноценной жизни без приступов я рада, что прошла через это испытание. Оно сделало меня другим человеком – более зрелым и осознанным.
Текст: Ольга Демирель