Интервью со Сьюзи Менкес

Автор: Pierre Groppo, Vogue.fr

Она – неотъемлемая часть мира моды. На протяжении последних тридцати лет она делится своим объективным пером, безошибочным взглядом и английским юмором с The Times, The Evening Standard и The International Herald Tribune. Британка до мозга костей, Сьюзи Менкес может похвастаться смесью бельгийских, русских и венгерских кровей, преданностью дому во французском Ардеше, страстью к шелкам и всему лиловому. Присоединившись к международной диджитал команде Vogue, за обедом в Париже Сьюзи Менкес поделилась своим опытом. В меню были представлены: молодая спаржа, крабовый салат, журналистика в эпоху цифровых технологий, ювелирное искусство и советы от Чарльза Винтура и Эсте Лаудер.

Привет, Сьюзи Менкес! Итак, мы ждем ваших статей для Vogue. После нескольких десятилетий работы для главных ежедневных газет мира что для вас значит этот шаг?

Идти в ногу с современным миром. Прошло то время, когда можно было сказать: "Я журналист, но я пишу только для печатных изданий". Конечно, сотрудничество с Vogue – не первый мой опыт в интернет-журналистике, я уже долгое время работаю онлайн. Я люблю бумагу, люблю книги, но мне также нравится то, что происходит вокруг. Я думаю, нужно любить время, в котором ты живешь. Совсем как в моде – нужно оставаться релевантным.

Вы работали на Флит Стрит (улица в Лондоне, где расположены редакции самых влиятельных газет и информагентств Британии. – Прим.ред) во времена ее расцвета. Не скучаете за золотым веком прессы?

Абсолютно не скучаю – я смотрю в будущее. Но у меня сохранились великолепные воспоминания о тех временах – например, когда я работала в Evening Standard под руководством Чарльза Винтура, отца Анны. Он был необыкновенным главным редактором, я у него многому научилась. Его девиз: "начинай с конкретной информации, чтобы увлечь читателя". Это единственное правило, которое за прошедшие годы не изменилось и может быть применимо к интернету. У нас всегда должно быть что сказать – история, которой можно с первого слова привлечь внимание читателя и удержать его. Тоже самое я пытаюсь сделать в своем Instagram. Конечно, я выставляю фото, но при этом всегда пишу несколько слов, чтобы заставить людей думать. Например,  розы из моего сада в Ардеше я выставила после недавней Версальско-Флорентийской звездной свадьбы, которую оградили от общественности цветочной стеной (Сьюзи имеет в виду свадьбу Ким Кардашьян и Канье Уэста. – Прим ред). Цветы существуют для того, чтобы расти, а не для того, чтобы за ними прятались.

С английскими розами, Дэвидом Бэкхемом и Клейр Вейт Келлер, на данный момент ваш аккаунт в Инстаграме выглядит очень по-британски.

Несомненно, потому что я англичанка! Но все может измениться: в конце концов, сегодня я в Париже.

И здесь вы нашли иллюстратора, который работает над вашей колонкой?

Абсолютно верно. Его зовут Крейг Редман, он иллюстратор из Нью-Йорка, мы встретились на выставке в Colette. Мне нравится его стиль – он живой, красочный и веселый.

Что для вас значит Voguе?

Прежде всего визуальный ряд. Vogue делал необыкновенные обложки с самого начала своего существования. До International Herald Tribune я тоже работала над визуальной стороной изданий – выбирала моделей, заказывала парикмахеров… Я настоящий фанат модных съемок и всех людей, которые их создают. У меня самой нет способностей стилиста, в отличие от Грейс Коддингтон, у которой великий талант рассказывать историю с помощью изображений. Но это не помешало мне насладиться выставкой "100 лет фотографии Cond? Nast" в музее Pallais Galliera. Экспозиция была прекрасно выстроена, это не был просто набор экспонатов, выставленных в хронологическом порядке – сразу виден подход Vogue.

А как бы вы описали подход Vogue?

Это трудно объяснить. Это что-то совершенно исключительное: гламур старой школы, но при этом очень современный. Под словосочетанием "гламур старой школы" я вовсе не имею виду звезд, показывающих все лучшее сразу на красной дорожке.

Вам нравятся наряды на красной дорожке?

Не всегда. Но есть дизайнеры, которые очень хорошо знают свое дело и оставляют место для воображения. Valentino делает это очень хорошо, это настоящая тенденция. Год назад в Риме я написала статью о том, изменит ли новый Папа Римский что-нибудь в моде – так как молодые дизайнеры делали одежду все более закрытой, и мы видели гораздо меньше обнаженной кожи. Новые тенденции – вот что действительно меня интересует, наряду со свежими дизайнерскими талантами и образованием в сфере моды.

За кем из молодых дизайнеров вы сейчас наблюдаете?

Я пытаюсь следить за всеми молодыми дизайнерами, что довольно трудно. Сегодня все могут видеть все, и немедленно. Иногда меня это даже расстраивает, потому что это портит сюрприз. Я вспоминаю о том, как много лет назад нашла Рафа Симонса, делающего мужскую одежду в малюсеньком ателье в 11 округе Парижа. Когда тебя замечают, ты начинаешь получать призы, поддержку, то тебе не остается ничего другого, кроме как работать, работать, работать. Несмотря на все сложности, это настоящий шанс. И тогда я думаю обо всех тех дизайнерах, которым не удалось пробиться – как, например, Осси Кларк, у которого был большой талант, но не было правильных возможностей.

Для кого вы пишете?

Это абсолютная загадка, но не сомневаюсь, что наши главные читатели – те, от кого мы этого меньше всего ожидаем. Как-то на конференцию на тему luxury в Сингапуре, которую я организовала, один очень чопорный банкир вдруг сказал мне: "Я обожаю вашу колонку! Я не могу дождаться вторника, я должен получать ее в понедельник!". Я была настолько удивлена, что вместо вопроса о том, почему он так сильно любит моду, мне удалось выдавить из себя только "большое спасибо"!

Вы работаете уже несколько десятилетий: какие у вас отношения с модой?

Это дело моей жизни. Это зеркало мира, где отражение иногда проявляется раньше реальных изменений. Вспомните широкие плеч родом из 1980-х, во времена расцвета Тьери Мюглера. Женщины стали пробивать стеклянный потолок  и занимать должности, которые раньше были сугубо мужской территорией. Несмотря на все это, лучше не слишком увлекаться историей и социологией: мода существует для радости, для того, чтобы делать жизнь светлее.

Когда вы поняли, что хотите работать в моде?

Я еще хуже Жана Поля Готье, который начал делать наряды для своего плюшевого медведя, когда ему было семь. Я начала в четыре со своими куклами. Я шила себе одежду, когда была студенткой, у меня была маленькая швейная машинка. В промежутке между школой и университетом я поехала в Париж изучать моду. Я была уверена, что это именно то, чем я хочу заниматься.

Сьюзи Менкес и Жан Поль-Готье

Расскажите о своем опыте в Париже?

Я училась в школе моды ESMOD/ISEM Guerre-Lavigne – это было жестко! Мы делали ткани из рисовой бумаги, и только  долгое время спустя нам позволили работать с настоящей тканью. Я до сих пор помню плиссированную юбку, которую сшила – я так ею гордилась! А преподаватель глянула на нее мельком, и, не сказав ни единого слова, просто разорвала ее в клочья на глазах у всех. Естественно, я разрыдалась в туалете. После этого я пошла к ней узнать, что же было не так. "Ты недостаточно старалась, – сказала преподавательница. – Посмотри, на четвертой складке ты ошиблась на миллиметр". Я ответила: "Да, мадам". "Если бы все было таким, не сидело бы ничего и никогда", – продолжила она. Это стало для меня отличным уроком: я поняла, что мода – это слишком сложно, и лучше я буду о ней писать!

Вы поменяете стиль для Vogue?

Многие годы я не писала от первого лица, "Я" было запрещено. Для меня сложно было писать "Монсеньор" Готье или "Мадам" Вествуд, когда International Herald Tribune превратилась в International New York Times! Сейчас я могу писать более свободно. Единственное, что остается неприемлемым – серьезные ошибки. Сегодня у нас очень быстрый доступ к информации, и это повышает риск ошибиться. Конечно, мы все время от времени ошибаемся, но не забывайте, что скорость работы всегда была моей сильной стороной, сроки в ежедневных газетах – не игрушки! Когда у тебя есть 17 минут чтобы написать о шоу  Prada до того, как азиатское издание уйдет в печать, ты делаешь это ровно за 17 минут – и все. А мир интернета и есть сроки в чистом виде.

Как вам удается следить за десятками показов каждый день на протяжении недель? 

У меня исключительный водитель, его машина – мой офис. Я не пью – я вообще пью мало алкоголя, а во время недель моды отказываюсь от него вовсе. Я рано встаю, около 5.30, и стараюсь ограничиваться одним кофе в день. Но настоящий секрет в том, что мне это все по-настоящему интересно!

Какие профессиональные ценности для вас важнее всего?

Независимость – фундамент всего. Когда я начинала,  никто в газетах не принимал подарки и пресс-туры. Это было абсолютно нормально, и я следовала этим правилам так же, как все остальные. Я понимаю, многое изменилось, я осознаю важность живых блогов и социальных медиа в поездках, но если ты выступаешь в роли критика, ты должен оставаться независимым. Для меня это не вопрос силы характера, я заинтересована в том, чтобы быть честной.

Карл Лагерфельд и Сьюзи Менкес

Вы до сих пор следуете профессиональным установкам серьезной журналистики, несмотря на то, что мода может казаться более легкомысленной?

Да. Может, я и не военный корреспондент, но некоторые Недели моды напоминают окопы. Я помню, как тяжело было попасть на Jean Paul Gaultier 20 лет назад, и есть фотография с Kenzo, которая расскажет больше целого тома. Было так много людей, что я упала в обморок в толпе, и есть фотография – кто-то снял, как у меня из рук вырывают пригласительный, пока я без сознания.

Вы будете продолжать организовывать конференции по luxury-индустрии для Cond? Nast?

Да, но лучше об этом расскажет Джонатан Ньюхаус, когда будет готов. Подобные конференции действительно моя идея. Впервые мы провели такую конференцию в 2001-м году в Париже, а потом решили идти дальше, так luxury рынок разросся и стал появляться в самых разных странах. Десять лет назад мы провели ее в Дубаи 10 лет назад, а в 2006-м году – в Стамбуле. Вот, кстати, типичная история в стиле Сьюзи: мы встретились, чтобы определить место проведения конференции, и, сама не понимая почему, я выбрала Стамбул. Я совсем не знала этот город, я была в нем только однажды, и то, чтобы пройтись по музеям. Но, в любом случае, на совещании я сказала всем, что нашла место, что Стамбул – город, за которым будущее, и что он великолепен. Когда у меня потребовали письменно аргументировать мой выбор, я впала в панику – ведь я не делала никаких исследований, а действовала совершенно интуитивно. Я сидела со своим ноутбуком до 3-х утра, изучала вопрос и нашла то, что оправдало мой выбор: большой ювелирный бренд планировал там открытие, Harvey Nichols и Saks Fifth Avenue тоже собирались открыться. Я оказалась права, преображение Стамбула было невероятным.

В 2003-м вы сказали журналу New Yorker что вы – не фанат джинсов и кроссовок. Но в этом сезоне они повсюду.

Не забывайте, что у меня есть дом в Ардеше, и там я ношу кроссовки, но сандалии мне все равно нравятся больше. Я ношу кроссовки, когда занимаюсь садом или джоггингом – было бы глупо настолько их отрицать, чтобы не пользоваться ими в тех случаях, для которых они созданы. У меня вообще нет идей фикс, но, я думаю, выбор есть всегда. Что касается джинсов: многие люди говорят, что это самая удобная одежда на свете – но это просто не мое. Я предпочитаю шелк хлопку… Это ужасно, я должна была родиться принцессой.

Лучший совет, который вы получили в жизни?

Чарльз Винтур сказал мне писать от сердца и не забывать о том, что журналистика – это, в первую очередь, передача информации. Он сказал "журналист – это канал, который берет информацию, и делает ее понятной для широкой публики". Второй очень хороший совет был от Эсте Лаудер. Мы обедали вместе и она сказала: "Ты знаешь, когда ты не в  форме, лучше не носить черный близко к лицу. Нужен красный шарфик или что-нибудь, благодаря чему ты почувствуешь себя лучше". Я ответила, что макияж тоже способен творить чудеса, на что Эсте сказала: "даже если твой макияж идеален, мой совет очень мудр".