Дизайнер Рик Оэунс — о мужской агрессии, уязвимости и мачизме

Рик Оуэнс на время перебрался из Парижа в свой пентхаус на венецианском острове Лидо. Дизайн пространства повторяет стиль ванных комнат Palazzo del Casinò, расположенного неподалеку. "Сплошь мрамор и рационализм 1930-х", — говорит Оуэнс, его голос сопровождается едва заметным эхом в FaceTime. Дизайнер проводит мне видеотур по своим владениям, и я вижу, как затянутое облаками стальное небо отражается в бледных мраморных плитах. Фигура Рика смотрится контрастным пятном в этом белоснежном пространстве: я узнаю его черную мешковатую униформу и копну прямых вороньих волос. Как-то Оуэнс рассказывал мне, что красит волосы сам, и в доказательство показывал видео — он как всегда загорелый, с голым натренированным торсом и одет лишь в длинные черные шорты. Сейчас Рик кружит меня по интерьерам своего пристанища, потом кладет телефон на кухонную панель, чтобы приготовить кофе, — и все это время бесперебойно говорит. О моде, фашизме, пандемии и новой нормальности.

Рик Оуэнс

Но сначала о своей венецианской квартире. У Оуэнса страсть к нестандартным домам — или как минимум к архитектурным интервенциям в привычную картину местной жизни. Например, в Париже он переделал бывшую штаб-квартиру социалистической партии Франции в бруталистский бункер, а до переезда в Европу, в Лос-Анджелесе, разыгрывал у себя дома сцены из романа Натанаэла Уэста "День саранчи" об отчуждении и отчаянии времен Великой депрессии. По отношению к Оуэнсу часто используют слово "декаданс", но в самом буквальном смысле, от средневекового латинского decadentia — упадок, разложение.

Его квартира в Венеции вовсе не декадентская — она больше напоминает греческий гимнасий, выложенный травертинским мрамором. Но сам город, где в разное время обитали вымышленный Густав фон Ашенбах и реальная, но абсолютно невероятная маркиза Казати, — декадентский по духу. Дом Оуэнса расположен в той невидимой части Венеции, куда обычно не добирается модная толпа, — тут нет ни грандиозных палаццо, ни пышных соборов. Но для дизайнера здесь важна история: "На пляже напротив отеля Excelsior танцевали Дягилев с Нижинским", — рассказывает Рик. Как всегда у Оуэнса, романтизм сопряжен с практичностью: он обзавелся жильем в Венеции в 2014 году для того, чтобы быть ближе к производству, расположенному в городке Конкордия-Саджиттария, в 60 км отсюда.

Куртка из нейлона, хлопковая туника, все — RICK OWENS; кеды из текстиля, CONVERSE X RICK OWENS DRKSHDW

Весь локдаун Рик провел здесь — работая в своем пентхаусе и показывая новые коллекции в разных уголках Лидо. Например, женскую коллекцию этого сезона представил на бетонном пирсе, застланном искусственным туманом. А следующую, весенне-летнюю, покажет на том самом пляже Вацлава Нижинского — перед возвращением в Париж. "В Италии я творю, а во Франции меня судят", — сказал как-то Оуэнс коллегам из американского Vogue, очевидно ссылаясь на древнегреческий миф о суде Париса, повлекшем за собой начало Троянской войны. Многоходовая игра в референсы — часть его рабочего метода: каждый элемент в коллекциях Оуэнса оказывается глубже и сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

Текущую мужскую коллекцию дизайнер представил в начале этого года — устроил импровизированный показ Rick Owens на ступенях церкви Tempio Votivo, которая считается памятником павшим итальянским солдатам времен фашизма. "Шоу об агрессии" прошло за несколько дней до захвата американского Капитолия. "Это был очень напряженный период — мы наблюдали за тем, как в сводчатые залы Капитолия ворвалась разъяренная толпа — демонстрация мужской агрессии в худшем виде. Я не собирался возвеличивать ее в своей работе — хотя, наверно, отчасти это так — в той степени, в какой она увековечена в военных памятниках. Но я не боюсь поднимать трудные вопросы — если они интересуют меня, значит наверняка увлекают и других".

Кожаная куртка, жилет и брюки из нейлона, маска, надетая как головной убор, все — RICK OWENS

В этой коллекции дизайнер играет с традиционными, почти архетипичными проявлениями маскулинности и мачизма: кожаные куртки и рваные джинсы из гардероба рок-звезд, куртки с наполнителем, увеличивающие фигуру до геркулесовых пропорций, и развевающиеся на ветру кейпы, как у средневековых мародеров. Как это обычно бывает у Оуэнса, в них чувствуется неприкрытая уязвимость: модели блуждали по кромке Лидо в нижнем белье и с обнаженными торсами. "Мне нравится развенчивать культ мужской власти. Что бы я ни делал в мужских коллекциях, они всегда автобиографичны: я прекрасно отдаю себе отчет в собственной склонности к агрессии и в постоянном желании быть услышанным. Ведь в этом и заключается работа дизайнера — пытаться обратить на себя внимание, делая это так убедительно и так громко, чтобы каждый остановился и посмотрел на тебя. Я ничуть не стыжусь этого: я много и тяжело работал, чтобы проделать такой путь".

История дизайнера началась в Калифорнии — в память об этом у Оуэнса остался резкий акцент, который не победила даже бурная жизнь в Париже, где он обосновался в 2003 году. Оуэнс родился в ноябре 1961 года в маленьком городке Портервилль с населением 60 тысяч человек. По гороскопу он Скорпион (кем еще ему быть?). Google говорит, что Скорпионы сильные, таинственные и независимые. Так же можно описать одежду, которую создает дизайнер. У Оуэнса до сих пор нет стороннего инвестора. "Поэтому мне не приходится делать ничего того, чего я делать не хочу, — как-то сказал он мне. — Я бы лучше сжег все к чертям!" Это отличная цитата, и я часто ее использую. Скорпионам нравятся экстремальные ситуации, опасность и темнота, их увлекают пограничные состояния человеческого опыта. Одежда Рика Оуэнса всегда немного о внеземном опыте — она отлично подошла бы пришельцам.

Я часто задаюсь вопросом, связано ли это с детством дизайнера. Отец Оуэнса, отставной социальный работник, до 16 лет не разрешал сыну смотреть телевизор. Вместо этого родители (его мать — школьная учительница) прививали любовь к литературе и классической музыке. Оуэнс хорошо говорит и отлично пишет. Пояснительные записи к шоу Rick Owens составлены от первого лица — и щедро приправлены историческими и культурными отсылками. Часто в них есть что-то библейское: например, недавние женскую и мужскую коллекции он объединил названием Gethsemane, в честь сада в Гефсимании, что в Иерусалиме. "Сад, в котором Иисус молился в ночь перед распятием, — пишет Оуэнс в записках к показу. — Место, наполненное тревогой и беспокойством в ожидании финальной расплаты".

Куртка из нейлона, меховые сапоги, хлопковые трусы, все — RICK OWENS

Такие отсылки имеют мало общего с модой, а разговоры об Иисусе могут закончиться на дизайне сандалий. Но их присутствие в работе Рика выдает тот факт, что поначалу он хотел стать художником. Правда, поступив в колледж Otis-Parsons в Лос-Анджелесе, Оуэнс все равно оказался на курсе модного дизайна — скромно говорит, что для занятий искусством ему не хватило выдержки. В начале 1980-х Оуэнс провел четыре года в бутлегерских мастерских — занимался кроем и пошивом дизайнерских подделок из дешевых тканей. Есть определенная ирония в том, что сегодня дизайнер использует в своих коллекциях деликатный кашемир, шелк и овчину, специально обрабатывая дорогие материалы так, чтобы придать им потертый и изношенный вид.

В середине 1980-х в Лос-Анджелесе Рик Оуэнс встретил свою будущую жену Мишель Лами. Тогда он работал в спортивной компании, принадлежавшей ей. У Оуэнса и Лами есть специальный язык и особый словарь прозвищ. Например, он зовет ее Хан (отсылка к Аттиле) — для Оуэнса это лишь проявление его привязанности. Мишель старше Рика на 17 лет и выглядит как языческий воин: золотые зубы, окрашенные хной пальцы. Оуэнс считает ее товарищем, а не музой. Она носит его одежду с большим апломбом и наверняка вдохновляет на новые идеи. Лами занимается дизайном ювелирных украшений и руководит линией мебели — и все это отлично рифмуется с его коллекциями. Мебель в данном случае — понятие относительное. Создаваемые ими объекты больше напоминают скульптуры: унитаз, высеченный из монолитного горного хрусталя, или алебастровое ложе, словно из склепа.

Кажется, Оуэнс и не занимается дизайном вещей в привычном смысле — он создает свои миры. Точнее, мир. Очень конкретный, выверенный до миллиметра, с четким набором форм, материалов и способов их обработки. Так же прицельно дизайнер работает с цветовой гаммой — дает каждому оттенку название: например, "грязь" или "дым". Так формируется особый визуальный язык, в котором красота обнаруживает себя в самых неожиданных, порой странных и нелицеприятных местах. В этой вселенной мужским коллекциям отводится особое, возможно, даже почетное место. The New Yorker назвал как-то героев Оуэнса "элегантными монстрами". Коллекции дизайнера действительно элегантны, даже если он экспериментирует с формами и пропорциями так, как почти никто из его коллег по цеху больше не отважится. В своей работе Оуэнс часто отменяет привычные функции вещей — то, что кажется формальным костюмом или спортивной одеждой, не обязательно будет ими. То же с гендерным разделением — в женской и мужской коллекциях грани пола размыты.

"Работая над мужскими коллекциями, я часто думаю о себе — и о том, что больше всего в самом себе ненавижу", — говорит Оуэнс, и его лицо вытягивается в акулью улыбку. Он идеальный объект для интервью и прекрасно об этом знает. "К мужчинам я всегда настроен более критично, чем к женщинам. Будет глупо полагать, что я хорошо разбираюсь в женщинах, поэтому отношусь к ним с почти слепым восхищением. Мишель как-то сказала, что я настолько почтителен к героиням своих женских коллекций, что с ними было бы невозможно заняться сексом. Я понимаю, о чем она: возможно, я подхожу к женскому телу со слишком большим пиететом".

Хлопковая туника, меховые сапоги, хлопковые трусы, все — RICK OWENS

В самом Оуэнсе есть интересный парадокс. Со всей этой любовью к мрамору и философии, увлечением Вагнером (он часто использует музыку композитора на своих шоу), темной одеждой и страстью к макабрическим сюжетам — он должен был оказаться жестким и суровым мужчиной без тени иронии. Но Оуэнс располагает к себе, он невероятно обаятельный и очень смешной. В нем есть ощущение комизма и чувство уместности шутки, которыми могут похвастать мастера стендапа. Он легко впускает собеседника в свой мир. И несмотря на черную полуистерзанную одежду, которую создает, Оуэнс — заядлый оптимист. Спросите Рика о пандемии — никакого заламывания рук: "Для меня это был период самого интенсивного, эффективного и приятного обучения. Появилась возможность взяться за книги, которые я постоянно откладывал на потом. В этом было что-то очень сладостное — с привкусом опасности, разумеется, ведь никто не знал, что ждет нас дальше". На лице дизайнера опять появляется зловещая ухмылка. "Мы стали по-новому ценить привычные для нас вещи — и отношения, сократив круг общения до необходимого минимума и уделяя больше времени тем, кто действительно для нас значим". В условиях карантина Оуэнс много размышлял о том, как правильно презентовать свои коллекции: "Вначале мы сняли камерное видео у меня в студии — это казалось единственно правильным решением. Но потом я понял, что нужно бороться и сделать что-то такое, что станет вершиной проявления нашей эстетики". В привычной манере Оуэнс посчитал своим долгом играть по-крупному.

В разговоре с дизайнером тема долга и уважения проходит красной нитью — к концу нашей беседы он использует эти слова чаще и чаще. Они кажутся старомодными — и уместнее звучат применительно к военной памяти, чем к модному дизайну. Но сегодня эта тема вызывает большой резонанс. "Я смотрю на селебрити: девушка в потрясающем наряде, мини-юбке и на каблуках отправляется на свидание с парнем в незаправленной мятой рубашке. Неужели он думает, что это все, чего она заслуживает? Мне кажется, это какое-то странное проявление мизогинии и бравирование своей властью. Как будто всем своим видом этот парень говорит: "Знаешь, я слишком богат, чтобы напрягаться ради тебя. Поэтому могу позволить себе выглядеть как ушлепок". Заметно, что Оуэнса это раздражает. "Мы теряем чувство долга, оно медленно уходит из нашей жизни. А я считаю важным о нем не забывать — мы должны с уважением относиться к ситуациям, в которых оказываемся. Мне кажется, это было бы симпатично". Завершив нашу беседу, облаченный в черное, Оуэнс отправляется на пляж — туда, где недавно показывал свою коллекцию и где когда-то плескался Нижинский. Разве не симпатично?

Текст: Александр Фьюри

Фото, портрет: Mathieu Rainaud @Shotview.

Стиль: Edem Dossou @Total World.

Прически и груминг: Rimi Ura @Walter Schupfer.

Сет-дизайн: Henri Pier @PLUS.

Арт: Homme Vide.

Продакшен: Kitten.

Ассистенты фотографа: Philippe Milliat, Guillaume Lechat.

Ассистент стилиста: Ibrahima Gueye.

Кастинг: Max Märzinger для JLC.

Модели: Yura Nakano @Bananas Models, Ewen D @Tomorrow Is Another Day

Читайте также

5 найвідоміших шоу Ріка Оуенса