На острие пера: Александр Фьюри о правде в fashion-индустрии
Fashion-критик Александр Фьюри уверен: надо всегда говорить правду, но делать это с юмором.
"Это непростая работа. Представьте, что вас пригласили в гости, а вы, придя к людям в дом, начинаете критиковать выбор штор для гостиной", – рассказывает Александр Фьюри, один из самых отважных авторов в индустрии. Мы встречаемся во внутреннем дворе отеля Senato во время Миланской недели моды. Здесь шумно: играет музыка, по соседству гуляет компания жизнерадостных немцев. Оба шутим, как неловко для журналиста лишиться записи интервью, но, в отличие от меня, Фьюри сохраняет спокойствие. Через толстую оправу Céline внимательно следит за временем: впереди – шоу Missoni, на котором будет играть Майкл Найман.
Александр Фьюри (фото: Jackie Dixon)"Я прекрасно понимаю, насколько тяжело дизайнерам переносить критику: подготовка к показу занимает от двух до шести месяцев, – продолжает Фьюри, – а потом ты открываешь газету и узнаешь, что твоя работа кому-то пришлась не по вкусу. Но если человек берется за это дело, то становится частью системы и неизбежно ставит себя под удар".
Александр Фьюри – автор обзоров для британской газеты The Independent, американской The New York Times и мужского раздела на Vogue Runway. Он работал с Кэти Гранд над журналом Love Magazine и в T Style Magazine, а сейчас занимает пост fashion-редактора в Financial Times. Независимая точка зрения, энциклопедические знания и характерный британский юмор принесли ему репутацию одного из самых бескомпромиссных голосов в индустрии. Несколько раз за острые обзоры коллекций Александру отказывали в приглашении на показы.
"Когда я пишу о коллекциях, стараюсь дать полную картину – хочу, чтобы читатель мог прочувствовать, каково это – быть там. Если на локации было жарко и пот катил градом, надо, чтобы он знал об этом, – рассказывает Фьюри. – Для меня важно, чтобы люди получали удовольствие от текста. Если он их не веселит, зачем тогда его читать?"
Александр говорит, что почти никогда не жалел о написанном, – уж точно не потому, что его обзоры могли кого-то огорчить или испортить отношения с дизайнерами. Но признает, что несколько раз писал под влиянием окружающих, когда надо было стоять на своем: "Бывают вещи, которые ты понимаешь не сразу, – например, я напрасно был суров с Марко Занини в Rochas. Сейчас вижу, что он делал замечательные коллекции. Важно уметь признать: теперь я понимаю, теперь мне это нравится".
Александр Фьюри рос неподалеку от Манчестера, в Северной Англии. Представитель последнего поколения, выросшего без интернета, он покупал газеты – искал там обзоры коллекций и расстраивался, если разные издания публиковали одинаковые снимки: "В то время это был единственный источник информации. Ты получал несколько фотографий с описанием коллекции. Сегодня все иначе: любой может открыть приложение в телефоне".
В 12 лет Фьюри увидел снимок Карлы Бруни в белом платье с рисунком в крупные цветы на показе Джона Гальяно для Дома Christian Dior: "Это был 1995 год. Она стояла на крыше здания, вокруг метался искусственный снег – ничего похожего я никогда не видел". С этого снимка начались две страсти Фьюри – к моде и коллекционированию. "Помню, во время поездок в Лондон я уговаривал маму купить это платье. По понятным причинам она отказалась это делать".
Александр Фьюри собирался стать дизайнером – для этого даже поступил в колледж Central Saint Martins. Сегодня о своих первых вещах говорит с иронией: слишком старался походить на своего кумира Джона Гальяно. Дизайнером Фьюри не стал, зато получил базовые знания о том, как создаются вещи: "Впоследствии мне это очень пригодилось. Дизайнеры чувствуют, когда ты разбираешься в таких вопросах, – благодаря этому я подружился с Аззедином Алайя".
С ним Фьюри сблизился после совместного интервью – Алекс рассказывает, как, возвращаясь из Нью-Йорка в Лондон, мчался прямиком из аэропорта Хитроу в Париж всего на один день – чтобы успеть на шоу Azzedine Alaïa. "О чем я по-настоящему жалею, так это о том, что не смогу больше встретиться с Аззедином, – говорит Алекс, и его голос едва заметно ломается. – Жалею о пропущенных шоу. Звучит пессимистично, но остается все меньше тех, кто для меня по-настоящему важен".
Перебравшись в Лондон, 18-летний Фьюри совмещал учебу с работой в инвестиционном банке. После неудачи в дизайне он решил заняться журналистикой: "Я никогда не делал наброски – вместо этого составлял детальные описания вещей, которые хочу пошить, – так, как писали в старых выпусках Vogue". Почувствовав вкус к письму, Александр поступил на курс истории искусств в Central Saint Martins и получил первую работу в индустрии – устроился в студию британского дизайнера Мариоса Шваба, а спустя полгода – в диджитал-проект фотографа Ника Найта SHOWStudio.
"Я должен был провести там три месяца, а задержался на пять лет. Это был невероятный опыт: обычно все начинают с маленьких съемок, а я сразу оказался на площадке как из фильма – в тот день Ник снимал Кейт Мосс". С командой SHOWStudio Фьюри впервые попал на показы Джона Гальяно и Александра Маккуина: "Это были последние театрализованные постановки, потом шоу подобных масштабов уже никто не делал".
Спустя 10 лет в бизнесе Алекс Фьюри по-прежнему считает, что главное в коллекциях – точка зрения автора: "Как будто дизайнер говорит: "Я хочу, чтобы весь мир так выглядел" – и ты начинаешь верить в то, что это возможно". Во время нашего разговора то и дело всплывают имена его фаворитов – Джон Гальяно, Раф Симонс, Аззедин Алайя и Миучча Прада. Показательно на диване возле Алекса лежит свернутое пальто Prada — его боевая униформа.
У Фьюри есть еще одно амплуа – он заядлый коллекционер винтажной одежды. Собирать ее начал еще в Saint Martins: для студенческого проекта покупал 10-фунтовые платья Энтони Прайса на eBay. Сегодня у него один из лучших архивов британского дизайнера. После увольнения Джона Гальяно из Dior Фьюри стал искать наряды из кутюрных коллекций его авторства и сделанные Кристианом Лакруа. Фьюри рассказывает: "Недавно на ужине, который давала Миучча Прада, мы со стилистом Оливье Риццо обсуждали свои коллекции – он собирает архивные вещи Мартина Марджелы. Пришли к тому, что вся история с коллекционированием – об обладании вещами, которые хотел, но не мог иметь. Теперь я могу себе это позволить. То же самое с показами – постоянно думаю: "В 12 лет я убил бы за то, чтобы находиться там, где сейчас нахожусь"".
Мы едем на заднем сиденье черного Mercedes-Benz по ночному Милану. Я пытаюсь представить, как бы отреагировал 12-летний мальчик, узнав, что станет одним из лучших fashion-критиков современности. Неизвестно. Но его бы точно порадовало сообщение, которое спустя несколько дней после нашей встречи я получаю от Фьюри: "Платье на Карле Бруни – я купил его! Оно ждет меня в Париже".
Текст: Веня Брыкалин
