Телесные практики: интервью с художницей Марией Прошковской
Современное искусство – не только манифест, но и социальное исследование, уверена украинская художница Мария Прошковская.
Хлопковый плащ, 1/OFF (theicon.ua)Я узнала о Маше Прошковской в 2017 году, когда ее инсталляция "Уязвимость" получила главный приз конкурса молодых художников МУХи. "Уязвимость" сложно забыть: это пронзительный, не отретушированный автопортрет обнаженной художницы с прижатыми к животу коленями в попытке спрятаться, закрыть свое тело. Фотография была приклеена к полу – в Музее Шевченко, где проходила выставка финалистов конкурса, зрители аккуратно обходили работу, стараясь не наступать на хрупкое женское тело. Для автора этот проект стал попыткой поговорить об уязвимости женского тела и о том, что, несмотря на все достижения человечества, собственное тело до сих пор не принадлежит женщине – и становится объектом публичного обсуждения и оценки.
Неожиданно для самой Маши "Уязвимость" наделала много шума – как в художественной среде, так и за ее пределами. Еще до конкурса Маша показала эту работу на выпускной выставке в Институте проблем современного искусства, где одна из посетительниц, маленькая девочка, накрыла обнаженную фигуру своим шарфом. После МУХи художница вместе с куратором Мариной Щербенко разместили работу в коворкинге Creative Quarter в БЦ "Гулливер". Планировалось, что она пробудет там месяц, но по просьбе руководства инсталляцию убрали через неделю: та вызывала у посетителей слишком много эмоций. "Один мужчина написал письмо с требованием убрать работу, потому что он не давал разрешения на свое участие в перформансах, а одна девушка в шутку попросила приклеить на пол изображение голого мужчины – чтобы соблюсти гендерное равенство". Так проект Маши об уязвимости женского тела буквально за два месяца стал провокацией.
Маша Прошковская – удивительная художница. Бесконечно хрупкая и ранимая в своих перформансах: в упомянутой "Уязвимости", перформансе о домашнем насилии "Не виновата", реализованном в 2020 году в Минске, или перформансе с рушником "Невидимая работа" (2020) – размышлении об обесценивании рутинной женской работы. Над проектом "Невидимая работа" Маша работала вместе с куратором Мариной Щербенко, с которой ее обьединяет внимание к теме гендерного равенства. "Вопрос неравномерного распределения ресурсов (экономических, социальных и временных) остается, к сожалению, все также актуальным", – говорит Марина Щербенко. – Маша очень тонко, чувственно и метафорично обращается к нему. Художница вышивает рушник без нитей (!), следуя схеме традиционной украинской вышивки и фиксирует этот монотонный и рутинный процесс в видео изо дня в день. Невидимая вышивка, невидимый труд, невидимый результат ежедневной рутины женского быта из поколения в поколения повторяется. Изменения в украинском обществе происходят медленно, и я как куратор, вместе с нашими художницами и художниками вынуждена возвращаться к вопросам гендерного неравноправия в разных проектах".
"Невидимая работа"При всей хрупкости ее перформансов сама художница жесткая, порой категоричная в своих принципах. О таких говорят: у нее есть внутренний стержень. Во многом это связано с жизненным опытом: так вышло, что искусство стало для Маши второй профессией. Маша, дочь юриста и сотрудника МВД, окончила Академию внутренних дел и семь лет работала в консалтинговой компании – а в 29 лет уволилась, сделав выбор в пользу творчества. При этом, уже занимаясь искусством, боролась с комплексом самозванца – ей казалось, что отсутствие академического художественного образования не дает права называться художницей.
"В 2016 году, во время учебы в Институте проблем современного искусства, я наконец поняла, что не обязательно ограничиваться живописью, что можно использовать любые материалы, чтобы сказать то, что я хочу сказать, или задать вопросы, которые меня волнуют. Что я могу уйти из 2D-плоскости и начать искать новые формы. И вдруг оказалось, что мой прошлый опыт, умение работать с информацией, умение слушать людей — все это помогает реализовывать фундаментальные проекты в искусстве. Те, что являются не только манифестом, но и социальным исследованием".
Платье из триацетата и полиэстера, колье, медь, латунь, все – ChloéМаша Прошковская работает с темами, которые условно можно обозначить как "женские". Хотя сама художница настаивает: не женские — общечеловеческие. Это сексуализация женского тела, объективация, гендерное неравенство, домашнее насилие. У одной из самых ярких работ на эту тему – проекта "Анорексия", реализованного в 2018 году во время арт-резиденции в Чехии, — личная предыстория. В 15 лет Маша попала в модельный бизнес, где проработала с перерывами больше десяти лет: была манекенщицей, много лет подряд работала на Украинской неделе моды, снималась в рекламных кампаниях в разных странах. Модельный опыт научил девушку относиться к телу как к материалу — который должен вписываться в те самые модельные стандарты.
"Пять лет назад я поправилась. У меня была сложная беременность, мне давали большие дозы гормонов, чтобы сохранить ребенка, и это сказалось на фигуре. Я набрала столько, сколько никогда не весила: всего пять лишних килограммов, но было ощущение, что это не я, что я потеряла себя. Мне казалось, что я стала какой-то другой женщиной – и я себе не нравилась. Начала заниматься спортом, постепенно его в моей жизни становилось все больше, еды все меньше. Это длилось полтора года, я похудела до 48 кг. Переломный момент наступил, когда во время съемок проекта Dreamcatcher на острове Бирючий мой друг фотограф Андрей Лобов сказал: "Маша, мне не нравится то, что я вижу в кадре. Ты должна подумать о своем весе". Через пару месяцев Прошковская отправилась в Прагу (поездку на резиденцию Маша получила как обладательница специального приза МУХі 2017), где реализовывала проект об анорексии, который, по ее словам, стал для нее исцелением.
Перформанс "Між небом і землею"Работая над проектом, Маша исследовала истории героинь, столкнувшихся с анорексией. Художница воплотила отношения с едой – от любви до ненависти, от невозможности устоять до полной аскезы – в абстрактных рисунках на листах из старой поваренной чешской книги – с изображениями свиной рульки и шашлыка. Одна из историй натолкнула Машу на идею перформанса "Гнев", который она провела в пражской FUTURA Gallery на открытии выставки. "Я осознала, что у большинства моих героинь все "сломалось" из-за случайно брошенной кем-то фразы. История одной из девушек, которая одно время была на грани жизни и смерти, зацепила меня больше всего. В школе, во время взвешивания, медсестра при открытой двери, за которой стоял весь класс, сказала: "Ну, с такими темпами через пару лет у тебя будет ожирение". После этого девочка почти перестала есть".
В ходе перформанса "Гнев" художница стояла посреди галереи в белье телесного цвета и пристально смотрела в глаза зрителям. Смотрела так, как обычно принято смотреть на женское тело — оценивая целлюлит, вены на ногах, лишние волосы. "Мне хотелось не только выразить свой гнев, но и заставить людей почувствовать – каково это, когда ты всю жизнь под пристальными взглядами".
"Я люблю работать с тем, что мне понятно, — и это мое тело. Мы рождаемся с телом, живем, оно переносит все тяготы, стрессы. Иногда мы о нем заботимся, иногда забываем, иногда любим, иногда нет. Но мы его понимаем, по крайней мере", — объясняет свой метод художница. На мой вопрос, комфортно ли ей обнажаться в кадре или во время перформанса, Маша, обладательница идеальной, в представлении большинства, модельной фигуры, категорично отвечает "нет". "Но я принципиально не откажусь от этого в будущем. Я стану меняться, взрослеть, мое тело будет стареть – и это моя возможность сказать о том, что любое тело прекрасно. Не нужно прятать себя, комплексовать. Я хочу — как женщина, художница, феминистка, — чтобы мы были едины, чтобы не осуждали друг друга".
В фотосъемке, которая иллюстрирует наше интервью, есть кадр, где Маша изображена с прикрепленным ко лбу листком бумаги. На нем – перечеркнутое слово "мизогиния". Этот кадр — параллель к проекту художницы Feminine, показанному на Киев Прайд в 2019 году. Формально фотопроект был посвящен легитимизации трансгендерных женщин в украинском женском сообществе (Маша в течение полугода общалась с пятью героинями, а фотограф Сергей Моргунов документировал проект), но на деле поднял важную тему сестринства.
"Начав работу над Feminine, я заметила, что даже я, человек широких взглядов, построила в голове конструкцию – мы женщины, они тоже женщины, но какие-то другие. Стоп-стоп. А какие другие? Если они родились с ощущением себя женщиной – как и я? Какое я имею право строить эту стену? Ни одна из нас не может быть осуждена: за желание быть красивой; за то, что не бреет ноги; за то, что недостаточно радикальна; за то, что хочет работать и не рожать детей; за то, что не хочет работать и хочет рожать детей. Все начинается с малого: с порицания, что кто-то уколол филлер или накачал губы (а почему бы и нет?), а заканчивается осуждением девушки за то, что ее изнасиловали, потому что на ней была короткая юбка. Это все звенья одной цепи".
Сейчас Маша продолжает работу над двумя большими проектами, в которых размышляет об уязвимости, о том, насколько женщина властна над собственным телом, и о внешних процессах, влияющих на личность. Это фотосерия "Скифские амазонки" о женщинах-воительницах, снятая в Бессарабии, на месте скифских поселений, и долгоиграющий проект "Невидимая работа" о традициях и стереотипах в восприятии женского труда. В апреле в новой галерее "39,9 gallery" художница покажет, пожалуй, самый личный проект в своей практике. Это выставка о Чернобыле, в которую вплетена история семьи Маши: ее отец был начальником дежурной части милиции в Киевской области и нес вахту в ночь на 26 апреля 1986 года. В этом проекте Маша исследует не только уязвимость человека, но и время, которое иногда "не лечит, а только образует пустоты". Выставка откроется 26 апреля, в день 35-й годовщины аварии – как раз столько в этом году исполняется и самой художнице.
Текст: Дарья Слободяник
Фото: Lesha Lich
Стиль: Venya Brykalin
Прически: Eugeniya Kozlova
Макияж: Vitalia
Ассистент стилиста: Kristina Blagodat’
