Голая правда: размышления у берлинского секс-клуба
Полина Медведева открыла для себя новую грань Берлина – его андеграундные секс-клубы – и размышляет о телесности и связанных с ней проблемах
"Человеческий зоопарк, на который любопытно посмотреть", – оглядываясь по сторонам в берлинском ночном секс-клубе KitKatClub, презрительно говорит моя знакомая. Мы пришли компанией: именинник в латексе, еще несколько эффектно раздетых приятелей – и она: латексная юбка, наклейки на сосках. Британка, сотрудница туристической компании, среднестатистическая горожанка довольно свободных взглядов, – она не казалась ханжой. Тем сильнее меня поразили ее слова.
А дело было так. Как-то я перемещалась между вечеринками; в одном из приглашений была пометка: "прихватить сексуальную одежду". Я намеревалась это требование проигнорировать, но, когда среди других приглашенных пошел шепот "Мой бойфренд бы не одобрил", а робкие начали сходить с дистанции, меня охватили любопытство, легкомыслие и отвага. Тем более что особо смелые засуетились, разбежались по комнатам и начали примерять латекс. Мне ничего не оставалось, кроме как снять платье и укутаться в пиджак.
Германия вообще и Берлин в частности придерживаются чуть ли не самых свободных взглядов в Европе. Так случилось не в один миг, но все к тому шло. Именно в Германии в 1962 году появился первый в мире секс-шоп. Его открыла Беате Ротермунд – пилот, каскадер, дочь одной из первых в Германии женщин-врачей. Сам "бутик семейной гигиены" пережил около двух тысяч исков от возмущенных бюргеров, но дело свое сделал: лед тронулся. Кстати, именно Ротермунд открыла в 1996 году в Берлине тот самый музей эротики возле бульвара Курфюрстендамм, славящий город и по сей день, – несмотря на то, что сейчас он закрыт: здание, в котором музей располагался, подлежит сносу.
Во времена Берлинской стены в городе сформировалось множество течений, протестовавших против произвола власти и закостенелой общественной морали. Протесты выражались в самых разных и причудливых формах – от плакатов до обнаженных протестующих на лужайках. Формировался феномен берлинской свободы.
Сегодня в городе эротических музеев, гей-парадов и техно существует множество клубов разного толка. Чего только стоит Berghain с его самой совершенной музыкальной системой в мире (посетители порой не выходят оттуда сутками) и закрытыми БДСМ-вечеринками в подвале, где проходят невообразимые оргии. Стихийные и не очень свинг-клубы, эротические заведения, "голые" танцевальные площадки. Одни из них открыты для публики, а на официальных сайтах значатся их программы и часы работы; в другие можно попасть лишь по приглашению.
KitKatClub открыт для всех желающих (но бывают и вечеринки-исключения), а его адрес (Köpenicker Str. 76) знают почти все берлинцы – даже те, кто там никогда не был. В памятный вечер, когда в KitKat попала я, там оказалось жарко – несмотря на то, что под моим пиджаком ничего не было (колготки не в счет). Одежду в гардеробе принимали девушки топлес преклонного возраста и татуированные геи.
Посетители оставляли все лишнее и шли в бар и на танцпол через очередной фейсконтроль. Чтобы его пройти, надо быть предельно оголенным (или в крайнем случае экстравагантным). Исключаются сумки, кроме совсем уж маленьких, и телефоны (в Berghain, например, вопрос решают, заклеивая камеры телефонов специальными стикерами). В своем пиджаке на голое тело контроль я проскочила, но в клубе выглядела самой одетой.
Именинник, который раньше мне казался человеком солидным, материализовался в латексных шортах с открытой попой, приятельницы – топлес. Мимо проплывали девушки в блузах и чулках, совершенно обнаженные люди, люди с прорезями в исподнем, через которые просматривались гениталии, татуированные персонажи, маски, рабы на цепях, следующие за своими хозяевами или ожидающие стаканчика на коленях возле барной стойки. "Космический корабль из фильма "Пятый элемент"", – подумала я.
Хоть в KitKat и можно заметить по темным углам мастурбирующих людей или целующиеся пары, клуб – не место для секса или оргий: для этого существуют другие точки. Самые опасные факторы здесь (впрочем, как и везде) – наркотики и незащищенный секс. А в целом было полное ощущение безопасности, гармонии, комфорта и взаимного уважения – как во времена хиппи.
Неожиданно моя грудь получила то, о чем давно, оказывается, мечтала, – легальный статус (с тех пор каждый раз, когда я вспоминаю, что не надела бра, меня возмущает сам факт, что я должна его носить). Меня покорила та свобода, с которой, оказывается, можно относиться к наготе: удовольствие от созерцания собственного тела и тел других людей без тени чего-то грязного или пошлого. Тем сильнее меня поразила фраза знакомой про зоопарк. Она не отпускала меня несколько месяцев.
Этой темой я извела друзей – социологов, психологов, философов. Мы пришли к выводу, что тут не обошлось без "раздельного мышления". Этот термин описывает защитный психологический механизм, позволяющий человеку совмещать логически несовместимые установки. Одна из таких – лицемерие: например, когда кто-то рассуждает о нравственности, изменяя жене и воруя у начальства.
Примерно так же люди склонны отделять самих себя от себя, стыдиться своего тела, которое живет странной параллельной жизнью, а заодно – решать за других, что им делать с их собственными телами (чего только стоит мировая статистика домашнего насилия или запрет абортов в Польше). На темы страха, неприятия, стыда своего тела есть тонны литературы и исследований. Их главная мысль в общем-то банальна: главное – уважать и принимать друг друга такими, какие мы есть.
Instagram: @vogueua_beauty
Читайте также:
