Чичкан – Шубина и еще две пары украинских художников в съемке Vogue UA

Три самые известные пары украинских художников снялись для Vogue UA со своими арт-объектами и рассказали Ирине Пшенишнюк об искусстве и любви

Фото: Vera Biruikova

Стиль: Olga Yanul

После меня тебе светит разве что Чичкан", – зловеще сказал Маше Шубиной ее бывший мужчина при расставании. "Пришлось погуглить", – вспоминает она. Найденное в Интернете Машу заинтересовало, а потом она стала встречать Илью на Сенном рынке: оба жили по соседству с ним, и легендарные киевские воскресные барахолки были в расписании обоих. Чичкан вызывал любопытство, она раздобыла его телефон (его дала директор агентства Ultra Promotion Ирина Ковальчук), позвонила, и они договорились о встрече. Это было 2 августа 2002 года. 

Художники договорились встретиться в знаменитом кафе "У Эрика" на Льва Толстого. Илья опаздывал, и к его приходу Маша успела выпить пару бокалов шампанского. "В общем, при первой встрече мы уже были на одной волне", – рассказывает Шубина. У нее в голове крутилось много разных мыслей – от прежних незаконченных отношений до новых увлечений, а у Чичкана – одна, очень конкретная: "Будет секс или нет?" Потому что это Маша о нем искала информацию, а он-то о ней ничего не знал. "Увидел сначала глаза, потом скулы, потом движения в пространстве – и от всего этого ошалел и впал в прострацию. А когда очнулся, а она по-прежнему стоит передо мной, я оказался там, где все мечтают оказаться, – говорит Илья. – Это была страсть. И есть". 

В начале отношений Шубина очень строго держала дистанцию – для нее это был принципиальный момент. "Никаких отчетов и планов. Никаких моих вещей у него дома. Никаких зубных щеток и баночек с кремом. Я не из тех, кто вешается на шею". Сейчас, более десяти лет спустя, у них общий даже ящик с красками (высшая степень интимности для художников). Они пользуются им совместно, и отличие, по словам
Маши, всего одно: "Я очень люблю тиоиндиго красно-коричневый, а Илья его почти не использует. При этом он
жить не может без ван-дика, а мне он не принципиален". 

У Ильи и Маши очень схожие вкусы и взгляды – ну и, конечно, сказывается взаимное влияние на протяжении почти полутора десятилетий. "Каждый день за ужином мы что-то обсуждаем, после музеев и выставок обязательно делимся впечатлениями – так и формируется общий образ мышления", – говорит она. 

У них совпадают взгляды не только в искусстве, но и в быту. У Шубиной архитектурное образование, поэтому в вопросах обустройства дома, интерьера и дачи последнее слово – за ней ("зачастую я делаю все по-своему"). При этом для Чичкана быт важен: он любит, когда вокруг красиво и аккуратно, и ему не все равно, из какой посуды есть и на каком белье спать. Маше это импонирует. "Даже когда Илья жил один, у него дома всегда стояли цветы в вазах. У меня дома тоже всегда были цветы. Теперь у нас общие вазы – и в них всегда свежие букеты". 

Художники синхронизировали расписание: на одно время назначают занятия спортом (у Ильи – большой теннис, у Маши – тренажерный зал), вечером вместе готовят ("дома вкуснее, Илья прекрасно готовит. Это счастье – колдовать на кухне вместе"), пересматривая при этом классическое кино на экране с проектора. 

Работают отдельно – и много. "Работаю только стоя, стараюсь не меньше пяти часов, – говорит Илья. И добавляет: – Пью столько же". Кстати, Шубина ценит Чичкана как художника в том числе и за работоспособность. Но, конечно, не только за нее. "Не могу сказать, что на 100 % влюблена во все, что делает Илья, но мне нравится его сарказм и умение вести свою собственную линию". Сам Чичкан считает слово "художник" устаревшим – и это при том, что любит Вермеера, Боттичелли и Джотто, – "а на постмодернистов мне плевать, как и им на меня. Кунс, кто ты такой?"

В начале февраля у художников Влады Ралко и Владимира Будникова в Киевском национальном музее русского искусства открывается выставка "Худшкола", посвященная знаменитой киевской художественной школе, которую они оба оканчивали – с разницей в 20 лет (третий участник выставки, Александр Бабак, окончил ее между ними – через 10 лет после Владимира и за 10 – до Влады). На ее открытие художники прилетели из Азии, где провели весь последний месяц. 

"Выходной? Смешное слово", – улыбается Влада. У художников Ралко и Будникова жизнь делится не на трудовую пятидневку и уик-энды, а на долгие периоды работы с утра до ночи (проект может длиться и полгода) и перерывы между ними, когда пара, как правило, отправляется в путешествие. В таком ритме они живут уже много лет – с той самой встречи в коридоре на первом этаже художественной академии, когда студентка треть-
его курса Ралко впервые увидела своего нового преподавателя живописи Владимира Александровича Будникова.

"Это началось мгновенно. Он мне улыбнулся – вероятно, из вежливости, – но я это очень хорошо запомнила", – рассказывает Влада. Время показало, что дело было не в вежливости: в этом году исполнится 25 лет, как они вместе. Ралко хотела учиться именно у него: Будников был не просто преподаватель, а большой известный художник. Владимир тоже сразу заметил Владу: "Во-первых, она очень хорошо работала, а во‑вторых, это была очень красивая студентка – как я мог мимо пройти!" 

Конечно, в ее студенческих работах чувствуется его влияние, но к окончанию академии она вышла из-под воздействия более зрелого мастера и стала, по словам Будникова, "сама собой". Теперь, когда Влада и Владимир делают что-то вместе, они работают над общей темой как два отдельных художника, "но каждый по-своему, не изменяя своему миру и своему лицу", говорит Будников. Таким был проект прошлого года "Укрытие", представленный на юбилейном, десятом ART-KYIV Contemporary, такой будет и выставка "Худшкола". 

И Влада, и Владимир не представляют себе совместной жизни с человеком-"нехудожником", но рассматривают это понятие шире: "Это может быть поэт, музыкант, да и просто любой человек, понимающий искусство. Например, наши друзья – знаменитые ученые – блестяще разбираются в искусстве и даже сами пишут книги. Человек необязательно должен заниматься визуальным искусством – он должен быть из того круга, который составляет интеллигенцию". 

Со взаимопониманием у художников проблем нет: они постоянно вместе, даже готовят вдвоем. "Быт? Я не знаю, что это такое, это даже звучит страшно, – говорит Влада. – Тоскливо. Мы все делаем вместе и как бы между прочим, даже готовим – под музыку, под разговоры. Терпеть не могу старую советскую кухню – все эти трудоемкие холодцы, котлеты, мы готовим быстро и легко". Влада – вегетарианка, но для Владимира готовит мясные блюда. 

Мясо ест и Мими – турецкая ангорская кошка, которую Владимир и его дочка Настя подарили Владе. Подарки, как правило, пара обсуждает заранее, и Мими была одним из редких подарков-сюрпризов. Сюрприз удался: Влада была рада очаровательному пушистому котенку в корзинке. Единственный недостаток Мими – длинная белая шерсть, сразу заметная на черной одежде, которую Влада любит больше всего. 

Вообще Ралко не придает большого значения одежде, "но она мне интересна как игра". Из украинских дизайнеров ей нравятся Федор Возианов, Катя Березницкая, Лилия Литковская, а из европейских – "загадочный Марджела" и Рей Кавакубо. 

Будников вспоминает о недавней выставке современной японской моды в Мюнхене, где одежда Кавакубо в рамах напоминала картины абстрактной живописи, и делает вывод: "Мода питается искусством. Вот был я как-то на выставке Ива Сен-Лорана, и у меня сложилось полное ощущение, что я в музее: меня окружали предметы искусства". Любимый музей у них тоже, конечно, общий – мадридский Прадо: "В Лувре тоже очень много хороших работ, но еще больше плохих. А в Прадо нет этих погонных метров непонятных полотен, там хорошо все".

Дарья Кольцова и Роман Михайлов, которых называют самыми многообещающими молодыми художниками Украины, познакомились на первом курсе Харьковской академии дизайна и искусств – и вот уже седьмой год вместе. На первую годовщину Роман подарил Дарье собственноручно сделанный арт-бук под названием "Волшебство", составленный из его рисунков и высказываний о волшебстве. Ну, например: "Волшебство – это запах моего свитера после встречи с тобой" (или ее любимое "Волшебство – это то, что на твоем коврике в машине можно выращивать картошку"). 

Волшебство началось с момента встречи: "Увидел – и влюбился", – говорит Михайлов. Он даже помнит, что было на Дарье: обтягивающее платье с вишенками ("Max Mara", – уточняет она). А Кольцова помнит его глаза. После этого путь от студентов (факультета истории искусств – Дарья и станковой живописи – Роман) до лауреатов главных художественных премий страны, участников многочисленных выставок в Европе и репутации самых многообещающих художников Украины они прошли уже вместе. В том числе и потому, что в работы друг друга они тоже влюбились. 

"Ромка – очень сильный живописец, – заявляет Кольцова. – И он никогда не повторяется, не может повториться". "Могу, но не хочу, – уточняет Михайлов. – Это слишком большой компромисс с собой, который приводит к тяжелым последствиям: перекрывает энергетический поток. Какая живопись – такой и человек".

Ему нравились ранние работы Дарьи, и он считал, что ей нужно продолжать. Но к собственным работам она пришла не так давно – не оставляя, впрочем, кураторских: "И кураторский проект, и авторский – это высказывание, – объясняет Кольцова. – И оно может быть как личным, так и групповым, полифоничным". Дарья успешна в обеих ипостасях: ее личный проект "Теория защиты" получил в прошлом году Гран-при конкурса молодых художников МУХи, а ее работы как куратора знает вся страна – художница отвечает за визуальное искусство на "ГогольFest". 

На фестивале прошлого года куратор Кольцова представляла и работу художника Михайлова "Ожог реальности", принесшую Роману впоследствии премию за лучшую инсталляцию в лондонской Saatchi Gallery. Роман участвовал и в другом проекте Дарьи – "Декомпрессия", который признали самым успешным проектом культурной дипломатии года и показывали в средневековом храме в Париже.

И Кольцова, и Михайлов признают, что вряд ли могли бы жить с "нехудожником": "Даже засыпая, мы обсуждаем какие-то идеи и проекты. Есть человек, которому доверяешь, к которому прислушиваешься, от которого можно услышать честную критику и который может подтолкнуть к чему-то", – говорит Дарья. 

Они часто и успешно работают вместе, но самым сложным совместным проектом оказался интерьер собственной квартиры. Переехав год назад из Харькова в Киев, пара сняла совершенно пустую студию в старинном доме на Подоле, начала ее обживать – и тут выяснилось, что у каждого художника свой взгляд на эстетику окружающего пространства. "Ромин идеал – сигарная комната, кожаный диван, бетон, этакий Хемингуэй", – говорит Кольцова. "А Даше нравится функциональный минимализм с элементами ар-нуво – такими мимимишными вещами", – продолжает Михайлов. "Я страшный перфекционист, а Ромка – наоборот, и в искусстве это отчетливо прослеживается. Да, это его сильная черта: он экспрессивен, импульсивен, возможно, у него нет стопроцентной законченности в деталях в классическом понимании, но есть максимум экспрессии, и его выверенность – в другом. Но если в работах это очень круто, то в ремонте, когда вместо одной дырки в стене появляется четыре и они остаются на полгода, это не так круто". 

Сегодня в созданном интерьере комфортно обоим – и не только потому, что оба готовы слышать друг друга. Причину хорошо иллюстрирует недавняя история: показывает вечером Кольцова Михайлову работы фотохудожника Хироси Сугимото, которые увидела в Интернете. Роман не в восторге: ерунда, мол, я вот не помню имени, но сейчас покажу тебе действительно хорошего художника! Дарье нравится, она ищет имя автора – и читает: Хироси Сугимото.

Фото: Vera Biruikova

Стиль: Olga Yanul

Прически: Denis Yarotskiy, Taras Richter

Макияж, груминг: Vitalia

Ассистент стилиста: Yana Doroshenko

Производство: Valentina Tarkovskaya