Кто-нибудь видел Мартина?
Веня Брыкалин о выставке Margiela: The Hermès Years в антверпенском музее моды MoMu.
Как следует из названия, выставка посвящена работе бельгийского дизайнера Мартина Марджелы в стенах парижского Дома Hermès с 1997 по 2003 год. Небольшая по размеру экспозиция в MoMu – событие особой для Антверпена важности. Об этом говорят черно-белые афиши с разводами оранжевой краски, которыми увешан город. Словно в игровом квэсте знаки невидимого присутствия Марджелы разбросаны повсюду. Белоснежные, почти муляжные фасады домов с наглухо заделанными оконными и дверными проемами смотрятся идеальным памятником Марджеле, в руках и воображении которого все – не то, чем кажется на первый взгляд.
След Марджелы можно найти и в музее современного искусства M HKA. Сейчас там представлена работа украинской художницы Алевтины Кахидзе – случайная, но очень уместная рифма к происходящему в MoMu. В рамках "Самого коммерческого проекта" художница собирала стопки эскизов чудаковатой обуви и двумерные рисунки-лекала таких же чудаковатых платьев, придуманных командой Maison Martin Margiela. На каждом наброске указана цена. В сопроводительном видео Кахидзе объясняет, что эти вещи видела в витринах магазинов. Позволить себе такую одежду она не могла и своими рисунками компенсировала невозможность обладания ими.
Работы Мартина Марджелы, одного из главных концептуалистов моды ХХ века, как раз об этом – о физическом опыте человека, который носит одежду. С самого начала карьеры дизайнер, которого поклонники с особым пиететом, на французский манер, зовут Мартан (ударение на второй слог), был увлечен вопросами личного переживания и комфорта, – вполне радикальными на фоне истеричной моды 80-х. Критичный взгляд на ожидания и привычки в одежде приводили Марджелу к идеям и вещам диковинной, иногда пугающей красоты. Как и в случае с японскими концептуалистами, вопрос субъективной красоты коллекций Марджелы часто оставался за скобками.
Таких вещей-блокбастеров на выставке в MoMu хоть отбавляй. Весь марджеловский "словарь" собран под одной крышей: фигурные топы по образцу портняжных манекенов Stockman, черепашьи ботинки-таби с массивным круглым каблуком, платья-кольчуги, сплетенные из грошового жемчуга и колечек с пластмассовыми камнями, громоздкий жакет, расшитый пайетками и напоминающий деформированный дискобол. В глазах публики они могут затмить тонкие и деликатные вещи из коллекций Hermès. Куратор экспозиции Каат Дебо идет на этот риск и выстраивает внутренний диалог между коллекциями Марджелы для собственного лейбла и его работами в Hermès. Находит много параллелей – не в самих вещах, а в подходе к дизайну и их презентации. Экспозиция разделена на две зоны: клинически белая, с деревянными настилами и индустриальной бутафорией, посвящена коллекциям Maison Martin Margiela, а лаконичная сочно-оранжевая – Hermès.
Коллекции, которые Марджела создавал для французского Дома, интересно рассматривать в контексте времени и места. В конце ХХ столетия модный Париж гремел от вторжения молодых британцев. Джон Гальяно в Dior и Александр Маккуин в Givenchy устроили варварскую игру в регби священным Граалем – французским кутюром. От бунтаря Марджелы ожидали чего-то подобного. Наверно, чтобы порвать с прошлым дизайнер должен был публично распиливать сумки Kelly или расщеплять шелковые каре на атомы. Ни того, ни другого методичный и своенравный бельгиец делать не стал. Словно в доказательство этому на выставке в MoMu иконы Дома Hermès, сумки и каре, представлены особняком, в слабо освещенном помещении в самом конце экспозиции – слепая ветвь эволюции для Марджелы. За исключением двойного ремешка для классических часов Cape Cod своей альтернативы иконам Дома дизайнер за годы работы в Hermès так и не представил. Наверняка, нарочно.
Если в Margiela дизайнер придумывал новую одежду на основе старой, то в Hermès на первый план выступали технические решения: обработка швов на кашемировых пальто, филигранная работа с кожей и рваным мехом, разработка новых волокон и техник вязания. Предельное чувство меры и абсолютная тактильность этой одежды завораживает – ее хочется бережно трогать руками, если не случится шанса когда-нибудь носить.
В финале экспозиции представлены наряды из вечерней группы: в Margiela это дерзкие платья, сшитые из нескольких винтажных в одно, у Hermès – топы-фартуки в пол с открытой спиной из черного шелкового твилла поверх свободных брюк. Как и вся выставка, эта мизансцена пытается объединить две истории в одну, но показывает два разных взгляда на человеческое тело, традицию костюма и социальный ритуал.
Мифология, которой за десятилетия обросла история Мартина Марджелы, содержит много романтичных неточностей. Главная из них сводится к вопросу: "А был ли вообще Мартин?". Дизайнер избегал контактов с прессой, отказывался фотографироваться и на все интервью отвечал по почте, вместо "я" используя маскировочное "мы". Мартин точно был (и есть) – всезнающий Google выдает редкие архивные снимки дизайнера. Главный урок, которому научил нас Марджела: важно не то, как выглядит дизайнер, а то, как он думает. На выставке в MoMu таинственный Марджела во всем своем многообразии снова ускользает от зрителя. Несмотря на все усилия кураторов собрать картину воедино, скрупулезная и изумительно составленная выставка в MoMu ключ к разгадке таланта дизайнера не дает.
Выставка Margiela: The Hermès Years продлится в музее MoMu в Антверпене до 27 августа.
Фото: Stany Dederen, Anders Erdström
Читайте также:
