Художница и фуд-дизайнер Лайла Гохар превращает приготовление еды в абстрактное искусство, а ее потребление — в тонкий иммерсивный опыт.
В день интервью Лайла приготовила себе на завтрак попкорн. После планирует испечь пирог – она не фанат выпечки, но сегодня, пожалуй, возьмется. Что будет на ужин? Решит исходя из того, что есть в доме.
Примерно так проходят карантинные дни нью-йоркской художницы и модного фуд-дизайнера Лайлы Гохар. За живописными кулинарными инсталляциями к ней обращаются дизайнер Симон Роша, ювелирный Дом Tiffany & Co., команда японского бренда Comme des Garçons и руководство парижских универмагов Galeries Lafayette. Снимки конусообразных елок из свежего редиса, колбасных колонн и фонтанов из зефира можно найти в Instagram-аккаунте @lailacooks. Но не надейтесь обнаружить там ее любимые рецепты. Гохар вообще не любит много говорить о еде. Либо не считает нужным это делать.
"Я занимаюсь искусством", — говорит Лайла по телефону из Мексики, где проводит второй месяц на самоизоляции. Свои эксперименты с кулинарными продуктами она сравнивает с занятием скульптурой. "Я готовлю, чтобы делиться идеями, но с таким же успехом могла бы заниматься чем угодно — музыкой или живописью, например". Для скульптурно-гастрономических инсталляций она отливает из сливочного масла слепки кистей рук и стоп — наподобие тех, что используют в художественных школах. В январе этого года в рамках совместного проекта с художником Сэмом Стюартом создала объект почти промышленного дизайна: кресло реальной величины из подрумянившихся буханок хлеба.
В условиях обычной, некарантинной жизни Лайла Гохар работает в студии в нью-йоркском Чайна-тауне, куда каждое утро добирается на велосипеде. Здесь вместе с небольшой группой ассистентов она готовит новые проекты и тестирует идеи для тех, что уже в работе. Над каждым работают от двух до шести месяцев. За это время команда Лайлы собирает мудборды и отрабатывает новые гастрономические приемы. Пробы и неудачи, признается дизайнер, — неотъемлемая часть ее профессиональной рутины: "Мои работы с виду могут казаться неконтролируемыми и спонтанными. На самом деле я абсолютный перфекционист".
32-летняя Лайла Гохар родилась в Каире. В 18 лет перебралась в Париж, а оттуда — в Нью-Йорк, где в итоге и осела. "Здесь я нашла то, чего совсем не было в Египте, — рассказывает она. — Невероятный дух индивидуализма и свободу быть тем, кем хочешь, и жить так, как хочешь". В детстве, проведенном на родине, она усвоила другой урок, который красной нитью проходит через ее проекты: "В Египте сильно чувство сообщества. Для меня это ощущение единства между людьми очень ценно".
Отец учил Лайлу, что для соблюдения сбалансированной диеты каждый прием пищи должен включать продукты пяти разных цветов. Кажется, такие вещи должны были крепко поселиться в ее творчестве. Но нет: "Я чувствую связь со средиземноморской культурой куда больше, чем с египетской или, в широком смысле, — североафриканской", — объясняет Гохар. Работы художницы — не о ее культурном багаже, а об опыте, который она проживает и переживает.
Лайла научилась готовить из необходимости — чтобы прокормить себя на новом месте. От моих попыток назвать ее поваром или шефом отмахивается: "Строго говоря, для того, чем я занимаюсь, необязательно уметь готовить". Мне, как человеку, который по вопросам варки яиц до сих пор обращается за помощью к Google, такой ход мыслей очень нравится.
Спрашиваю Лайлу, планирует ли она когда-нибудь обзавестись рестораном с собственным именем на вывеске, мишленовскими звездами и кулинарным шоу на YouTube. "Отнюдь, – отвечает Гохар. — Я собираюсь написать книгу, но точно не поваренную". Художница дала себе обещание определиться с темой первого литературного труда еще в начале весеннего локдауна. Но ответа на внутренний запрос пока не нашла.
Зато она умеет рассказывать истории при помощи блюд и продуктов. В первую очередь ее интересуют эмоции и чувства, которые они вызывают, а вот вкусовые качества кулинарных изысков — постольку-поскольку (хотя Гохар уверяет, что все они съедобны и хороши на вкус). "Еда — один из самых древних ритуалов, во время которого люди активно взаимодействуют друг с другом, — объясняет художница. — Мне важно понять, что в этот момент между ними происходит".
Темноволосая и темноглазая Гохар обычно одета в сложносочиненные платья своей клиентки Симон Роша и кубистические наряды Comme des Garçons. Она считает, что Роша и Кавакубо — мастера в работе с силуэтом. Странным образом эти платья гипертрофированных форм чем-то похожи на ее произведения — такие же контролировано неуклюжие и красивые особенной, тревожной красотой.
Лайла работает с едой как перформансист — художницу занимают пространственные и смысловые конструкции, которые можно создать при помощи конусов, вымощенных королевскими креветками или мелкой мозаикой кольраби. "Терпеть не могу объяснять смысл своих работ", — признается Лайла. Как тогда понять, на правильном ли пути публика, поглощающая кольца гигантской мортаделлы на вечеринке в честь открытия нового универмага Galeries Lafayette на Елисейских Полях? Оказывается, никак: узнаешь, когда почувствуешь. "Самое важное для меня – это история, которую могу рассказать. Я не пытаюсь вкусно накормить публику. Я стараюсь перенести людей в места, где они никогда не бывали".
Под одним из недавних постов у себя в Instagram Гохар цитирует французского гурмана и эпикурейца Жана Антельма Брилья-Саварена, жившего на рубеже XVIII и XIX столетий: "Пригласить человека в дом — значит взять в свои руки контроль над его счастьем на все то время, что он находится под вашей крышей". Напоследок я спрашиваю Лайлу, с кем она хотела бы разделить ужин своей мечты. "С Луизой Буржуа", — без запинки отвечает дизайнер. Чем бы угощала свою гостью? Картофелем. Можно только представить, о чем вели бы разговоры эти удивительные женщины — и какое таинство разыгрывалось бы в это время между ними.
Текст: Веня Брыкалин
Портрет: Corey Tenold