31 января в прокат выходит "Фаворитка" – новый фильм Йоргоса Лантимоса, эпатажного греческого режиссера с голливудской пропиской.
Йоргос Лантимос давно вошел в фестивальную номенклатуру: вот уже почти десять лет его делят между собой Канны и Венеция. "Фаворитка" досталась последней. Фильм получил там Гран-при, а Оливия Колман, сыгравшая королеву Анну, – трофей за лучшую женскую роль. Да-да. Грек Лантимос снял костюмную историю из жизни английского королевского двора начала XVIII века – опять с американскими актерами, но впервые по чужому (дико смешному) сценарию.
Тоскующая на троне Анна не понимает, что ей делать с собой (у королевы целый ворох болячек) и с войной (Англия сражается за испанское наследство). Если кому и можно излить душу, так это герцогине Мальборо (Рэйчел Вайс), которая приходится Анне не только ближайшей подругой, но и, очевидно, тайной любовницей – и является серым кардиналом королевства.
Радость правления герцогини заканчивается с приездом ее бедной родственницы (Эмма Стоун), которую Мальборо сперва отправляет на кухню, а затем из барской милости неосторожно приближает к себе и ко двору. Играющая здесь королеву Оливия Колман увезла из Венеции приз "За лучшую женскую роль". Хотя главной фавориткой в этой номинации всю дорогу считалась Эмма Стоун, которая сыграла, вероятно, свою лучшую в карьере роль – молодой выскочки, которая по трупам движется с королевского камбуза к самому трону.
Лантимос в "Фаворитке" издевается над культурой костюмных драм, травестируя сюжет кубриковского "Барри Линдона" и подмигивая ленте "Все о Еве" Джозефа Манкевича. "Фаворитка" в сотни раз ядовитее и смешнее (Стоун пикируется с Рэйчел Вайс так, что от хохота можно выпасть из кресла) "Лобстера" с "…оленем", его предыдущих фильмов, но такая же механичная. Порой слышен звук шестеренок лантимосовой машинерии. Это звук бессмысленности человеческого существования – темы, лежащей в основе почти всех фильмов греческого режиссера, кто бы в них ни играл – греки ли Христос Стергиоглу и Мишель Вэлли или голливудские небожители Николь Кидман с Колином Фарреллом, герои которых интересуются лишь способами преодоления зеленой тоски повседневного бытия.
Этот тематический камень Лантимос заложил еще в своем дебютном фильме "Кинетта", где несколько человек в крохотном приморском захолустье разыгрывают со всем натурализмом сцены преступлений. Инсценировка чужой смерти становится для них способом, позволяющим почувствовать жизнь настоящую, неподдельную, какой у них никогда не было. Абсурдный реализм здесь строится на умении всматриваться в детали и подробности обыденности – так, что привычная для героев вялотекущая жизнь взрывает своей абсурдностью зрительское сознание.
Так было и в "Клыке" – фильме, который рассказывает о несчастьях одной греческой семьи, где родители растят троих своих полоумных детей в очень герметичном мирке, окруженном забором в полтора человеческих роста, с бассейном и лужайкой, но без права какого-либо контакта с внешним миром.
Лантимос бежал из родной Греции, примерно как его дети из "Клыка". Бежал не потому, что не любит родину, а потому, что очень хотел в этот внешний большой мир. Хотел снимать. Беда в том, что в Греции это почти невозможно: нет ни бюджета, ни, что самое главное, социального запроса на национальное кино. Автору не помог даже фестивальный успех "Клыка" в Каннах и "Альп" в Венеции.
В "Альпах" у Лантимоса есть несколько комических сцен, в которых герои бряцают именами Джуда Лоу, Моргана Фримена и других. Сцены эти очень смешные даже тогда, когда в них герои говорят с людьми, находящимися при смерти. По Лантимосу, это форма нового универсального языка. Ведь условный Брэд Питт означает одно и то же для людей в разных концах земного шара, какие бы взгляды они ни исповедовали.
Фаворитка" – новая страница в биографии Лантимоса. Во-первых, потому, что он никогда прежде не снимал по абсолютно чужому сценарию. А во-вторых, потому, что здесь пришлось обживать исторические декорации. Тем не менее это очень современная черная комедия, неакадемическое кино эпохи женской борьбы за права, нарциссического блогерского бума и триумфа социальных сетей. Это посттрадиционное кино.
Но вот забавный парадокс: аргументацию и Лантимос, и его экранные герои по-прежнему черпают из классической культуры. Ее отстранение обжигающе злым и одновременно смешным текстом и таким же контекстом (двор напоминает какой-то психоделический вертеп с гусиными бегами и со снующими по королевской спальне кроликами) дает сокрушительный результат. Это, конечно, очень характерное кино Лантимоса – со свойственной автору мизантропией и совсем не свойственной ему гендерной сатирой.
Текст: Андрей Алферов