В прокат вышел хоррор "Суспирия". Танцуя на костях старого фильма, Лука Гуаданьино решил создать не столько римейк, сколько кавер-версию.
В 1845 году любитель опиума Томас Де Квинси написал роман ""Suspiria de Profundis". В 1977 году вдохновленный этим произведением Дарио Ардженто снял фильм "Суспирия". Режиссер Лука Гуаданьино продолжает славную традицию — в ноябре 2018 года на наши экраны выходит картина про балет, ведьм и феминизм.
Гуаданьино решил обойтись без всяких камбэков и ретро-эстетики, хотя во всех интервью признавался в любви к арджентовской ленте. Кроме некоторых сюжетных линий — это совершенно другое кино. Более того, перед походом на римейк категорически не рекомендуется смотреть "Суспирию" 1977 года. Лучше это сделать после, если за два с половиной часа вам еще не опостылят ведьмы и балет.
Школа танцев, в которой происходит в буквальном смысле черт знает что, стала отличным местом, где Ардженто смог воплощать свои самые смелые идеи. Как известно, тогда его занимали художественные задачи, связанные со звуком и цветом. За музыкальную часть отвечала группа Goblin, которая пугала зрителей страшным шепотом под сказочную мелодию. Цветовое решение должно было отсылать зрителя к экранным же сказкам — "Волшебнику страны Оз" (1939) и "Белоснежке" Диснея. Таким образом, Ардженто, почти как Иисусу, удалось прогуляться по кровавой реке, даже не замочив щиколоток. Тот же Анри-Жорж Клузо в 1964 году, снимая картину "Ад", не смог справиться со своим художественным перфекционизмом и получил сердечный приступ. У Ардженто сердечный приступ от ужаса и восторга угрожал скорее публике.
Одним из таких восторженных зрителей и стал Гуаданьино. Вполне логично, что если "Суспирия" 1977 года была насыщена яркими красками, то современная версия похожа на живого мертвеца, у которого успели высосать почти всю кровь. В рыжевато-бежевой среде мы встречаемся с бледными Тильдой Суинтон и Дакотой Джонсон. Последняя известна по отмеченному "Золотой малиной" шедевру "50 оттенков серого". В какой-то мере новая "Суспирия" — продолжение уже известного диалога: "Мои вкусы очень специфичны. Ты не поймешь. — Посвяти же меня в них".
Посвящение будет происходить на протяжении всего фильма, а балетная школа превратится в пыточную. Гуаданьино решил перебросить метафизический мост из Немецкой осени 1977 года, когда бескровные акты сменились реальными (тут-то кровавый цвет и заявит о себе), в сегодняшний день. А сегодня настало время #MeToo. Движение дает о себе знать во всех аспектах культуры и социальной жизни. Балет не стал исключением.
Не каждый зритель сможет оценить желание режиссера говорить о прогрессивных институтах и новом поколении женщин. Классический танец в этой концепции становится оплотом патриархата и прокрустовым ложем, пыточным аппаратом, который искажает женское тело. Кроме того, в картине уделяется внимание и постоянной конкуренции между девушками — через танец одной и параллельные страдания другой.
В этом смысле две ленты "Суспирия", конечно, — полные антагонисты. Картина Ардженто — это страшная сказка братьев Гримм, окрыленная цитатой режиссера "Мне нравятся женщины, особенно красивые. Если у них красивое лицо и фигура, я предпочел бы смотреть, как убивают их, а не какую-нибудь уродину или мужчину". У Гуаданьино — многомерная лекция о различных аспектах феминизма под мелодию Тома Йорка. Вторая мировая война, Холокост, Берлинская стена и балет как вуду-сила, которая забирает всегда больше, чем может дать. Вера в то, что боль и страдания — неотъемлемая часть как танца, так и существования женщины в целом, начиная от воодушевляющего обещания "в муках ты будешь рожать детей своих".
"Суспирия" 2018 года, которая временами напоминает "Черного лебедя" Аронофски, очень современна тем, что роль мужчины-психоаналитика здесь тоже играет женщина (снова Тильда Суинтон). Это как театр кабуки наоборот. Правда, если посмотреть с другой стороны, подобное происходило в любительском театре в советской картине "Карнавал" из-за нехватки парней.
Да и сложная концептуальность новой "Суспирии" уступает идеям, которые при желании можно найти в версии Ардженто. В ленте 1977 года перед нами мир, который известен таким видом искусства, как балет. Ну чем не Советский Союз? Для того чтобы продолжать свое отнюдь не демократическое существование, здесь должны постоянно приносить в жертву диссидентов, несогласных, и никому не убежать за этот Железный занавес. Но легкомысленная американка разрушает то, что нерушимо стояло годами. Таким образом, Ардженто выступил пророком, а Гуаданьино стал своеобразным конъюнктурщиком, которому важнее даже не зритель, а современные тенденции в масс-медиа и политике.
Текст: Анастасия Ванина