Хайдер Акерманн и Лу Дуайон о маскулинности, гендере и политкорректности
Дизайнер Хайдер Акерманн и певица Лу Дуайон рассуждают о маскулинности, гендере и политкорректности — в моде, обществе и соцсетях.
Хайдер Акерманн– Мне пришла в голову мысль, что твое занятие очень интимное. Твои вещи надевают на тело, они касаются обнаженной кожи, – говорит Лу Дуайон.
– Звучит неплохо, – отвечает Хайдер Акерманн.
Для обсуждения новой коллекции Haider Ackermann весна-лето – 2019 дизайнер Хайдер Акерманн, по задумке Vogue UA, встретился со своей близкой подругой – певицей-актрисой-художницей Лу Дуайон. С кем, как не с ней. Лу – достойная представительница женского клана Биркин, который до сих пор вдохновляет женщин на присвоение мужского гардероба. Кто, как не Хайдер, который умело стилизует маскулинный крой, делая образ женственным.
Лу ДуайонВ новой весенне-летней коллекции Haider Ackermann практически идентичные брючные двойки, плащи и блузы повторялись в мужских и женских образах. Парность на этом заканчивалась – дизайнер был далек от привычной игры в "мужское на женщинах и женское на мужчинах", занимаясь скорее поиском пропорций и небанальных фактур – приталенного жакета или объемного пиджака, широких спортивных брюк или рубашки идеальной посадки.
Во всем этом чувствовался почерк Хайдера Акерманна, узнаваемый с его первых коллекций. Студент факультета моды Королевской академии изящных искусств в Антверпене (диплом не получил, а мастерство оттачивал на стажировках – у Гальяно в частности) дебютировал в сезоне осень-зима – 2002/2003. Тогда же заслужил репутацию мастера кроя. Привычный акерманновский образ – это идеально сидящий верх с четко структурированной линией плеча, под который собираются слои скроенных по косой драпированных блуз со шлейфами, длинных жилетов, открытых платьев или узких брюк.
Хлопковая сорочка, хлопковый жакет, все – Haider AckermannЕго сарториальные эксперименты напоминают о характерном для бельгийской школы деконструктивистском подходе – перестроить и собрать привычную вещь заново. Смокинги и прямые пальто дизайнер перекраивает, делая асимметричными. Цитаты восточного костюма – от кимоно до гаремных брюк – он использует как прием: вещи на запах скрепляются широким поясом, жакеты дополняются басками, сложенными на манер оригами.
Хлопковая сорочка (две), накидка из вискозы, брюки из вискозы, кожаные мюли, все – Haider Ackermann– Когда я думаю о твоей одежде, первое, что мне приходит в голову, – это движение. Крой, ткань, то, как она струится по телу и переливается, – ты создаешь вещи, в которых удобно двигаться, – рассказывает Лу о том, как ей живется в одежде Haider Ackermann. Она часто появляется в смокингах и брючных двойках марки.
При этом Акерманн – дизайнер парижской кутюрной школы. Стажировка у Гальяно не прошла даром – у него Хайдер перенял интерес к изобретательным находкам кутюрного кроя Мадлен Вионне и мадам Гре. Первая придумала крой по косой, который позволяет вещам не садиться, а струиться по телу. Вторая собирала платья в античном стиле с миллионом драпировок и единым швом, по сути занимаясь лепкой из ткани. В коллекциях Haider Ackermann можно обнаружить цитаты из архивов обеих французских кутюрье.
Мысль о том, что сегодняшнее поколение не оставит модных архивов, забавляет Хайдера. Он никогда не думал о том, какие вещи из современных коллекций осядут в антикварных лавках. Его волнует, что в моде вообще не осталось воспоминаний. Все помнят последнюю коллекцию, за которой быстро следует новая, – вместо того, чтобы оглянуться и больше узнать о том, как шила, к примеру, мадам Гре. Ему посчастливилось держать в руках платья ее ателье, и они выглядят современнее вещей из новых коллекций.
Хлопковый жакет, брюки из нейлона, платье из шелка, кожаные ботильоны, все – Haider AckermannПервый диалог между женским и мужским дизайнер устроил в декабре 2010-го. Он показал первую мужскую коллекцию, которую сам называл "ментальным экспериментом". Как рамка, она дополняла мир богемных женских образов, собранных из многослойных шелков, кожи и парчи. В новом сезоне дизайнер объединил их в одной коллекции и предложил идею double gender. Суть – в заимствовании вещей из гардероба партнера.
– Сейчас у меня, моего бойфренда, сына и его девушки один размер, так что мы носим вещи друг друга. Как-то на младшей сестре я увидела мою рубашку, которую отец взял у меня, – а она уже стянула ее у папы, – смеясь, вспоминает Лу.
Шелковое платье, кожаные ботинки, все – Haider AckermannНа интервью она пришла не одна, а с Гюставом, который очень любит позировать на камеру. Общительного мопса назвали в честь Флобера (разумеется!), потому что литература – большая страсть Лу Дуайон. Ее недавнее чтение – культурологическое исследование на 600 страниц о змеях на полотнах Джотто. Пока Лу рассказывает о книге, змея на ее шелковом бомбере начинает выглядеть намного убедительней.
– Быть исключительным стало нормой для творческих людей, и потому это скучно. Меня интересует рутина, повседневные ритуалы. К примеру, девушка смотрит на себя в зеркало по утрам, заваривает один и тот же кофе – это интересно. Таких повторений может быть тысяча, и они никогда не будут одинаковыми. Потому мои песни – о повседневных вещах. Мне нравится думать, что моя музыка живет на кухне многих людей – я как будто нахожусь с ними на этой кухне – и под мои песни целуются, ругаются или занимаются сексом.
Хайдер, оживляясь, интересуется, не застала ли она его за этим, и тут же вспоминает:
– Как-то я слушал одну песню Лу на репите целый месяц – вся студия чуть с ума не сошла, но меня это вдохновляло. – Он подмигивает со словами "Она сказочно умна, да?" – и громче, чтобы слышала Лу: – Мне очень повезло с подругами.
Во время интервью Акерманн охотнее слушает. Даже тщеславная тема – его вещи наряду с одеждой Вионне или Алайя в коллекции главного парижского музея моды, Galliera, – не вызывает в нем достаточно интереса, чтобы комментировать ("Стоит мне показать коллекцию, я тут же о ней забываю"). Максимум энтузиазма вызывает вопрос чувственности, в паре с которой у дизайнера неизбежно идет слово "хрупкость".
– Мне нравится, когда женщины развивают свою маскулинность, а мужчины – женственность. Это делает их хрупкими, уязвимыми и очень сексуальными. Я люблю слово "маскулинный", – рассуждает Хайдер о том, имеет ли смысл описывать моду, используя это слово, когда гендерные клише исчезают на глазах и привычный мужской и женский жанр в одежде уходит в прошлое.
– Чтобы размыть границы гендера, надо знать, где они проходят, – вступает Лу. – Я обожаю носить мужские костюмы. Люблю играть с клише, люблю двусмысленность и эротизм. Считаю, что они неразрывны. Чтобы была двусмысленность, как раз и нужны правила. Если их нет – нет игры, нет импровизации.
Диалог о гендере неизбежно сворачивает в тему политкорректности. Дилемма дня: вызвано ли толерантное отношение к размеру, цвету кожи и гендеру изменением общественных нравов или новой этикой общения в интернете, где линчуют за любое неосторожное слово?
Хлопковые брюки, шелковый пеньюар, кожаные туфли, все – Haider Ackermann– Политкорректность ограничивает свободу выбора. Я должен "правильно" подбирать моделей, даже если это не соответствует идее показа. Мы все время что-то кому-то должны. Так уходит свобода, – говорит Хайдер, не особо осторожничая.
Заметно, что темную сторону политкорректности эпохи #MeToo друзья обсуждали не раз. Их не устраивает, что сегодня нужно уметь угодить всем.
– Это ужасно, когда художник слишком много слушает других и начинает отвечать на их вопросы. Его работа – самому начинать диалог, – говорит Лу.
Интонации разговора стремятся к тону греческой трагедии. Реплики звучат риторическими вопросами, на которые – в духе этой трагедии – самим героям ответа не найти.
Хлопковая сорочка (две), накидка из вискозы, брюки из вискозы, кожаные мюли, все – Haider Ackermann– Нет ничего хуже, чем общество, в котором никто ничего не может сказать. Самые прекрасные вещи говорили безумцы. И теперь мир, в котором нельзя лишнего запостить в "Инстаграм", получил президента Трампа, – говорит Лу. – Людям пора прекращать думать, что их мнение кому-то интересно. Меня безумно расстраивает эта система лайков и дислайков на YouTube. К примеру, я нахожу "Воскресное утро" The Velvet Underground – и вижу 20 тысяч дислайков. И я думаю: кто эти люди, которые зашли на YouTube, нашли эту песню, почувствовали себя разочарованными и решили всем об этом рассказать?
– Так смещается фокус внимания от реальных проблем, – подхватывает Хайдер.
– Да, к примеру, от загрязнения окружающей среды или условий труда на некоторых fashion-производствах. Почему мы потребляем, как безумные термиты? Вот это было бы интересно обсудить, потому что все постоянно что-то покупают.
Кожаный пиджак, хлопковая сорочка, все – Haider AckermannМне запомнилась цитата дизайнера из какого-то интервью о том, что нет смысла в новом платье, если не найдется тот, кто нежно поцелует в шею. Хайдеру Акерманну нравится, что ради его платьев с декольте на спине женщины выпрямляются и меняют походку, как будто идут соблазнять "мужчину или того, кого они хотят соблазнить". И не нравится одержимость идеей комфорта: от слишком удобной одежды портится осанка.
– Воспоминания – самая романтичная вещь в мире. Именно это я хотел показать в новой коллекции – она о том, как разделять впечатления, чувства, моменты, – говорит Хайдер. – Когда надеваешь, к примеру, чужой свитер – чувствуешь запах другого человека, ощущаешь, как он обнимает тебя.
Текст: Татьяна Соловей
Фото: Melanie & Ramon @WSM
Стиль: Julie Pelipas
Прически: Cristos Vourlis @Calliste
Макияж: Lili Choi @Calliste
Кастинг: Neill Seeto
Производство: 10AM
Диджитал-оператор: Thomas Raffaelly @Sheriff
Ассистент стилиста: Yulia Lobova-Harfouch
Модель: Juliane Garth-Grüner @Scoop Models
