Специально ко Дню матери Vogue UA и Lancôme встретились с успешными и красивыми мамами и их детьми, чтоб узнать об их бьюти-традициях.
Во второй части проекта Vogue UA раскрывает бьюти-тайн детства ироничной и прямолинейной Сабины Мусиной. Она – соосновательница одной из самых успешных сетей бьюти-баров в Украине G.Bar и мама Киры, самого известного детского блогера в стране (сейчас на ее youtube-канале 537 931 подписчиков).
- Мне кажется у меня всегда были деньги, импровизированные: листочки, бумажечки, камешки. Но это всегда были деньги, потому что они мне нужны были. Я не знаю, что я хотела на них купить, но любая штука, которая находилась – всегда измерялась в валюте. Я делила листики на листики, палочки на палочки, в общем, предпринимателем я была с детства.
- Вы помните первую косметику, которую вы купили?
- Я жила рядом с рынком, там были какие-то киоски, где все было по 2 рубля. Я была очень счастливая, потому что купила какие-то странные тени и помаду бордового цвета, мне казалось, что это очень модно. Так как я из семьи с не русскими корнями, то мне нельзя было краситься, но я делала это втихаря. Мама была против, она говорила, что я маленькая. Я вообще жила в строгих правилах. Но это не является моей детской психологической травмой. Я наоборот очень благодарна маме. В свои 35 лет на мне нет макияжа, я не люблю косметику, при острой необходимости я пользуюсь, например, для съемок. Но в жизни мне хотелось бы от этого всего отстраниться. В силу своего возраста я использую разные средства, крема и стараюсь регулярно все это поддерживать. Но раньше этого не было вообще.
- Хотелось ли вам краситься интенсивнее из-за запретов мамы?
- Был этап в моей жизни, когда краситься было категорически запрещено. Это было в детстве, запретный плод сладок, поэтому я делала все. Это было в период от 16 до 18 лет. У меня была первая любовь, а я без мейк-апа. Это была страшная трагедия, потому что я не знала, что хуже: первая любовь, или то, что мне нельзя краситься. Я собирала карманные деньги, экономила и покупала дешевую косметику. И вот в тот момент, когда все было запретным, на моем лице можно было найти все сразу: стрелки, тени, румяна – все не на том месте, где положено. Единственное, не было хайлайтера и скульптора, хотя этого у никого не было. Был темный карандаш, на три тона темнее моей помады. Но самое крутое, что это был вызов: ты выходишь, у тебя в почтовом ящике уже заготовлена косметика и переодевалка, конечно же. И ты со своего подъезда, где спрятала свою сменную одежду от мамы, бежишь в соседний подъезд, где живет твоя подружка, которая спрятала свою сменку в твоем подъезде. И вот вы встретились, переоделись и пошли такие красивые женщины гулять. И потом челлендж обратно – умыться. Ты, втихаря, бежишь к подружке в туалет, мылом смываешь все эти стрелки и тени. И ты приходишь домой, будто заплаканная, и мама делала вид, что она ничего не видела.
- А были моменты, когда мама все-таки все узнавала и ругала?
- У меня мама не из истеричек, достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что я наказана. Наказывали меня жестко, тюремный режим: забирали очень модный телефон (с трубкой), чтобы я не могла звонить сообщникам, забирала предохранители с телевизора, чтобы я не смотрела. И, конечно же, самое страшное – нельзя выходить из дому. Вот тогда я и понимала, что не важна вся эта косметика, все эти делишки и эксперименты детские. Но, где-то в 18 лет, мама сказала сама, что можно. Она меня ничему не учила.
- Расскажите о ваших экспериментах над внешностью.
- В 19 лет у меня были красные волосы. Первый мой эксперимент – я решила стать блондинкой. Но единственное, на что мне хватило денег – перекись водорода. Мы с подружками скинулись, собрались и спалили мои волосы. Мы поняли, что что-то пошло не так, когда из-под пакета пошел пар. Мы открываем – волосы сгорели, а цвет – желтого ядовитого цыпленка. Я пришла домой, мама молча приняла это, позвонила своей подружке-мастеру, меня всю ночь реанимировали. Это был 9-10 класс. Это был жесткий переходной возраст, связанный с моей первой любовью и тогда я вытворяла. Это были серьезные моральные уроки, меня наказывали и отбирали то, что мне было приоритетным на тот момент, и это сработало. Теперь я применяю эту тактику к своему ребенку.
- А кроме цвета волос вы что-то кардинально меняли?
- Самое интересное – брови. По моим бровям можно делать календарь какой-то. Всю мою эволюцию можно отследить по бровям. И вот сегодня, благодаря G.Bar у меня в принципе появилась косметичка. Мой первый тональный крем появился два месяца назад. Первое приобретение в косметичку был кушн.
- Перешли ли к вам какие-то бьюти-традиции в наследство от мамы?
- Щеки свеклой мы не красили. У мамы была тушь, в коробочке, куда все плевали. Я раз тыкнула ею в глаз, и решила больше не пользоваться. Не было каких-то штук. Моя мама, как и я, сегодня не красится. По жизни, кроме того дикого периода 80-х и 90-х, она не пользовалась косметикой, не ходила к косметологам и не использовала крема. И она всю жизнь прекрасно выглядела.
- А татуировки у вас есть?
- Первая татуировку я сделала в 17 лет. Я жила в Запорожье, а салон был в Днепре. Мне не хотели ее делать, потому что мне не было 18 лет, пришлось звонить маме, и она подтверждала, что разрешает. Это была моя первая татуировка. Ошибочная. Я выбрала себе дельфина, стихию воды. И ровно через 2 недели я сломала позвоночник в воде. Я перебила его, теперь у меня там древо, немного мистическое, с 13-ю птицами – это мои люди, которые улетают, но всегда возвращаются.
- Какие ароматы у вас ассоциируются с детством?
- Единственное, что я сейчас могу вспомнить с детства – запах яблочного пирога. Он всегда был дома. Запах еды. Бабушка вкусно готовила, и все безумно вкусно пахло. И было очень грустно, когда бабушки не стало. Мне было 13 лет, она была для меня всем: мамой, папой, дедушкой, бабушкой. И вот когда она ушла, запах ушел с ней.
- У Киры уже появилось желание экспериментировать с косметикой?
- Она обожает чувствовать со мной в распаковке. Она берет каждую штучку, восхищается ею. Не понимает что это и для чего, но спрашивает отдам ли я ей все, когда она вырастет. Она любит, чтобы все блестело, любит хайлайтеры, детские духи, детский блеск для губ. У меня этого не было, но у Киры есть. Возможно потому, что наши дети растут в какую-то бьюти-эпоху. Но она боится краситься. На какой-то съемке ей туш в глаз попала, и с тех пор она боится. Но любит красить губы, чтоб блестело что-то у нее. Она обожает смотреть как я крашусь, обожает сама меня красить. Она любит создавать какие-то образы.
- А ты будешь ей запрещать что-то делать? Например, на лысо подстричься?
- В первый же миг думаешь: "Конечно же нет!". Но потом вспоминаешь себя, а еще вспоминаешь, как говорила в детстве: "А вот когда я буду мамой, я так делать не буду". И вот подумав, я понимаю, что не буду запрещать, а буду пытаться поговорить и объяснить. И если не получится, или это то, что будет нужно моему ребенку в определенный период жизни, я буду тем человеком, который поддержит своего ребенка. Вместе сострижем волосы, вместе отрастим. Я думаю, что это все интуитивно, наше желание в изменениях, поэтому это нельзя запрещать. Это желания разобраться в себе.
- Когда Кира будет старше, есть какие-то бьюти-правила, которые ты обязательно ей передашь?
- Когда почувствую, что уже нужно, я возьму Киру, прибегу в G бар, и запишусь вместе с ней на мастер класс. Я не смогу ей правильно подать информацию, мне хочется, чтобы у нее был профессиональный информативный урок. Мы устроим какой-то бьюти–уикенд и мне кажется, это будет круто.
Фото: Lesha Lich
Стиль, текст: Olga Zhyzhko
Макияж, прически: бьюти-бар G.Bar
Продюсер: Marina Sandugey-Shyshkina
Локация: Cafe Charlotte
На Сабине: серебряное платье мини Alexander McQueen из сервиса аренды платьев Oh My Look!, белое платье – собственность Сабины
На Кире: Baby Marlen Boutique ул. Пушкинская, 41