В октябре в "Мыстецком Арсенале" открываются две выставки – своеобразный итог работы первых ста дней нового директора Олеси Островской-Лютой. С ней встретилась Ирина Пшенишнюк.
"20 октября открывается выставка "Эфемероиды", – рассказывает новый директор "Арсенала" Олеся Островская-Лютая. – Это история XX века, рассказанная посредством плаката: как он отображал время – и как влиял на него. А 27 октября откроется выставка современного искусства "Горизонт событий". Ее кураторы – Александр Соловьев, Алиса Ложкина и Соломия Савчук, и она – о тревожном предчувствии. Термин "горизонт событий" – из физики: свет достигает границы черной дыры – и что с ним происходит потом, науке неизвестно. Вот это тревожное чувство, когда ты движешься к какой-то границе – и не знаешь, что за ней, – это ощущения целого общества. Экспозиция – об этом".
Этих выставок ждут все: избрание нового директора "Арсенала" – тоже своего рода рубеж для культурной жизни страны. Не говоря о том, что каждый вернисаж современного искусства для Киева всегда событие. Первой выставкой современного искусства, на которой побывала сама Островская-Лютая, была легендарная "Київська мистецька зустріч" под кураторством Валерия Сахарука в 1995 году, с работами Олега Кулика и Катажины Козыры. Эту выставку мало кто помнит, потому что она длилась чуть больше часа. В этот же вечер в Украинском доме планировалось какое-то официальное торжество, и, по словам Олеси, "произошло столкновение цивилизаций": руководство потребовало немедленно закрыть выставку. Олеся была одной из немногих, кто ее увидел, – потому что она очень обязательная и, в отличие от большинства публики, пришла на 19:00, как и было указано в приглашении.
На выставку в "Арсенал" она попала почти на 10 лет позже – в 2004 году, это была "Прощай, оружие" куратора Александра Соловьева, которую инициировал Фонд Пинчука, еще до создания PinchukArtCentre. Саму выставку Олеся помнит смутно, а вот место запомнила: до всех ремонтов и реставраций, с песком на полу, "оно только начинало существовать в сознании культурного сообщества, а остальные о нем вообще не знали". Но Островская-Лютая знала, потому что работала в Центре современного искусства при Киево-Могилянской академии, куда пришла еще студенткой.
НаУКМА во многом сформировала характер Олеси: она поступила в 15 лет – в экспериментальном 1994 году, когда можно было поступать в несколько институтов, "а тесты еще не научились коррумпировать". Львовянка Олеся поступила во Львовский университет на факультет английской филологии с первым рейтингом (страшно этим гордилась) – ну, и в Киево-Могилянскую академию, где была десятой. Выбрала академию: "Она казалась мне более романтичным местом" – и после первой сессии оказалась в рейтинге семидесятой. "Это был очень трансформирующий опыт, который показал: работать нужно постоянно, останавливаться нельзя. Потом я снова поднялась, но первая сессия сбила спесь".
"Недавно мы с моим хорошим приятелем – куратором PinchukArtCentre Бйорном Гельдхофом – вспоминали, кто как учился, и я рассказывала о НаУКМА периода 90-х. Мне кажется, что это время, когда было возможно невозможное, и академия отражала дух этого времени – как, кстати, и проект Арсена Савадова "Донбасс-Шоколад". Когда ты видишь шахтеров в балетных пачках, у тебя прямо на глазах распадаются старые советские образы и мифы – про маскулинность, про великую героическую индустрию и великую классическую культуру, представленную балетом. 90-е – это распад привычного мира, и в это время появлялись вещи, которые невозможно представить ни до, ни после того, – что-то совершенно непредсказуемое. Такой была и Киево-Могилянская академия".
Частью студенческой жизни был Центр современного искусства Сороса (ЦСИ). Олеся попала туда благодаря Ольге Жук, которая училась на курс старше, потом стала куратором "Книжного Арсенала", а сейчас возглавляет в МИДе отдел культурной дипломатии. Команда из Польши организовывала воркшоп по цифровому искусству, Жук искала переводчика и нашла Олесю, которая по-польски говорит свободно. После воркшопа Олеся осталась в центре и очень скоро начала работать программным координатором – это стало ее вторым "формирующим опытом". "Для меня очень значимой фигурой был Ежи Онух, директор Центра современного искусства. Он работал исключительно по международным стандартам, потому что других не знал. В первую же неделю работы в ЦСИ меня отправили в Прагу на воркшоп по музейным вопросам – то есть я сразу попала в международное окружение, и это сформировало структуру моего сознания".
Первым значимым проектом для Островской-Лютой как координатора стала выставка "Коридор двух банальностей" зимой 1999 года, в которой участвовали два автора – концептуалисты Илья Кабаков и Джозеф Кошут, причем Кошут уже тогда считался классиком этого направления. Проблемы той выставки Олеся тоже помнит до сих пор: это была огромная инсталляция, состоящая из 240 стульев и 120 столов, которые нужно было перевезти из Варшавы, – а таможня отказывалась верить, что это произведения искусства, и заставляла их декларировать как "подержанную мебель".
Переломной для Киева стала выставка "Энди Уорхол – художник-суперзвезда", проведенная совместно с посольством США. "В середине 90-х арт-среда была очень герметичной и почти не пересекалась с миром, а выставка Уорхола очень сильно расширила аудиторию".
"Привет, островок нормальности!" – такое письмо от левой активистки-феминистки Тамары Злобиной получила Олеся, когда после ЦСИ работала в Фонде "Розвиток України", более известном как Фонд Ахметова. Проектом грантовой и просветительской поддержки "Динамичный музей" Островская-Лютая гордится до сих пор и с удовольствием вспоминает, как приглашали в Украину выдающихся музейщиков: президента Международного совета музеев Мартина Хинца, директора Музейного квартала Вены Дитера Богнера, который много работал с "Арсеналом", и архитектора Александра Шварца, чья реставрация Нового музея в Берлине в профессиональном сообществе считается одной из лучших.
А в 2014 году ("невероятно вдохновляющее время, сразу после революции, когда были очень высокие ожидания, что страна изменится за одну ночь") Олеся стала первым заместителем министра культуры. Узнала, "как функционирует мир вне прекрасной художественной среды", пыталась освоить формальный дресс-код ("никак не могла уместиться в этот строгий бюрократический стиль") и испытала шок от столкновения с системой. "Общество и система государственного управления в нашей стране не совпадают. У нас сейчас очень сильное общество (возможно, самое сильное в истории страны) – и очень слабые государственные институты. Эти вещи друг другу не соответствуют – это все равно что есть украинский борщ японскими палочками. Ситуация будет меняться – если бы я в это не верила, я бы не пошла работать в Минкультуры. Да, в 2014 году казалось, что все изменится до конца лета, но теперь мы понимаем, что это будет долгий процесс. Но я смотрю на ситуацию оптимистично – историк Ярослав Грицак сразу после революции сказал очень точно: "В долгосрочной перспективе я оптимист, а краткосрочная меня пугает".
Что же касается "Мыстецкого Арсенала", Олеся оптимист безоговорочный. Хотя, когда она выиграла конкурс (среди пяти представленных концепций ее была признана лучшей), ощущения триумфа не было: она понимала, какое количество работы ей предстоит. "Мой муж – ученый, занимается философией, а управленческие задачи считает неинтересными в принципе. Он всегда удивляется, зачем я хочу заниматься такими скучными вещами. И в очередной раз удивился. Семья восприняла мою новую должность как мешок: раз – и взвалила себе на плечи".
Сама Олеся смотрит на ситуацию примерно так же. Но зачем же тогда? ""Арсенал" искушает. Это очень мощное место для профессиональной реализации. В Киеве я знаю всего два таких объекта в арт-сфере: "Арсенал" и Национальный художественный музей. Хотя многим искусствоведам интересна София Киевская, потому что историческая ценность этого места хорошо раскрыта, а художественная остается очень интригующей. Но для меня главные – эти два музея, причем "Арсенал" намного более логичен, он очень похож по ощущениям на ЦСИ в прежние времена".
Планы у Островской-Лютой серьезные: "Мне хочется, чтобы здесь был не только фасад, не только публичные выставки, но и намного больше интеллектуальной творческой жизни. Я бы хотела, чтобы каждая выставка вырастала из какой-то "лабораторной" работы, внутренней дискуссии. "Арсенал" должен стать платформой поддержки творческих идей и инициатив. Это сложно, потому что это огромные средства, а у "Арсенала" и бюджет маленький, и сотрудников немного – 71, из которых творческих меньше десяти. Мы буквально вчера с коллегами обсуждали, что аудитория главным образом воспринимает современное искусство как аттракцион, ожидает либо чего-то скандального, либо чего-то необычного – комнаты смеха или кунсткамеры. Нужно объяснять, что есть еще и глубина. Моя задача – развить творчески-интеллектуальную часть, мозг "Арсенала". Сейчас мы обсуждаем, как можно организовывать арт-резиденции, которые наполнят его ежедневной художественной жизнью".
Пока это только идея, сейчас Островская-Лютая ее дорабатывает. С коллегами – потому что она не верит, что в Украине возможен тип лидерства "царь – исполнители". Она верит в то, что ее друг Евгений Глибовицкий, управляющий партнер аналитического центра pro.mova (это последнее место, где Олеся работала до "Арсенала"), иронично сформулировал как "сервисное лидерство", – и в интегрирующую функцию лидера.
Фото: Julie Poly
Стиль: Julie Pelipas
Прическа: Maria Pasika
Макияж: Vitalia
Ассистент стилиста: Sonya Tsygankova
Производство: Oksana Nesterenko